Он подождал ответа.
— Да, — сказал Колин и добавил: — Сэр.
— Полагаю, что этой должности он, конечно, не занимает.
Колин молчал, не зная, что ответить.
— Он не управляющий, Сэвилл?
— Нет. — Он помотал головой.
— Нет… а дальше?
— Нет, сэр, — сказал он.
— И по-видимому, не заместитель управляющего?
— Нет, — сказал он.
— Работает ли он в конторе или, как они выражаются, под землей?
— Под землей.
— Он руководит там работой или сам выламывает уголь?
— Он выламывает уголь, — сказал Колин.
— Рубает уголек?
— Да, сэр.
Класс хохотал.
— Другими словами, Сэвилл, он шахтер?
— Да, сэр.
— Почему же он не мог так и написать?
Ходжес нагнул голову и несколько секунд писал в журнале.
— Ну, Сэвилл с двумя «эл», вы можете на это ответить?
— Нет, сэр. — Он помотал головой.
— Что означают слова, написанные на вашей куртке? Ходжес поглядел на эмблему.
— Я полагаю, вам известно, что на вашей куртке написаны слова?
Он не сразу понял, о чем говорит учитель.
— Под этим довольно пышным гербом, символически расположенным у вашего сердца, написаны три слова. Могу ли я предположить, что вы их прочли?
— Да, — сказал он и опустил голову.
— И вероятно, — добавил учитель, — вам известно, что они значат.
Он ничего не ответил.
— Итак, понятны они вам или нет?
— Нет, — сказал он.
— Должен ли я из этого заключить, мальчик, что вы не знаете девиза вашей школы?
Он ничего не ответил.
— Вы думали, что слова эти служат просто для украшения?
— Нет. — Он мотнул головой.
Учитель помолчал.
— Откуда вы, Сэвилл?
— Из Сэкстона, сэр, — сказал он.
— А Сэкстон, по-видимому, расположен где-то в здешних краях?
— Да, сэр.
— Сколько вам лет, Сэвилл?
— Десять, сэр.
— И вы умеете читать?
— Да, сэр.
— В таком случае не будете ли вы так любезны прочесть вслух эти три слова?
Он не мог разглядеть их как следует и почти вывернул шею.
— Лейбор ипс волаптас, — сказал он.
— Боже великий, да вы понимаете, что вы говорите?
Он уже не пытался отвечать. Лицо Ходжеса словно расплывалось в тумане.
— Лабор, лабор, лабор, — сказал Ходжес. — Ипсе, ипсе, ипсе. — Он взмахнул руками. — Волюптас, волюптас, мальчик. — Он застонал. — Садитесь, Сэвилл. Кажется, мне дурно.
Он достал носовой платок и вытер лоб.
— «Лабор ипсе волюптас», — сказал он. — Кто-нибудь знает, что может означать эта фраза?
Поднялось несколько рук.
— Ну, мальчик? Ну, мальчик? — Он помолчал. — Отвечайте правильно. Если не знаете, лучше прямо сознайтесь, как Сэвилл. Итак, мальчик?
— Труд — это удовольствие, сэр, — ответил кто-то.
— Труд — это удовольствие. Совершенно верно. Совершенно верно. — Он снова вытер лоб. — Труд есть удовольствие, Сэвилл. Вы поняли? Вы слышали?
— Да, сэр, — сказал он и встал.
— Труд есть удовольствие, Сэвилл, и — если мы вернемся к исходной теме — это утверждение точно и недвусмысленно.
— Да, сэр, — сказал он.
— Тогда как «работает на горнодобывающем предприятии» никак не может считаться точным и недвусмысленным определением профессии, Сэвилл. Подобное псевдоопределение может скрывать множество грехов.
— Да, сэр, — сказал он.
— Тогда как «шахтер», или, точнее, «углекоп», как определение профессии вносит в вопрос всю необходимую ясность и позволяет избежать недоразумений. Если кто-нибудь говорит мне, что он углекоп, я тотчас понимаю, какую работу он выполняет, даже если, — прибавил он, вновь вытирая лоб, — даже если мне неизвестно, как он эту работу выполняет. Например, пользуется ли он киркой или управляет машиной.
Он помолчал.
— Итак, он пользуется киркой, Сэвилл?
— Да, сэр, — сказал он и добавил: — Иногда.
— Ах так! — Ходжес несколько секунд вперял в него взгляд. — Мне кажется, в этом классе зреют семена мятежности. — Он сделал паузу. — Я замечаю в характере Сэвилла определенную степень непокорности, нежелание принимать наставления. — Он снова сделал паузу. — Мне придется следить за Сэвиллом. А также еще кое за кем, чье поведение на протяжении двух последних часов не укрылось от моего внимания. — Он оглядел класс. — Садитесь, Сэвилл. Я буду с нетерпением ждать возможности выслушать ваши ответы во время арифметической проверки, а также гимн, несомненно помеченный печатью вашей личности.
Раздали еще тетради. Они написали на обложках свои фамилии, класс и название предмета. Снова зазвонил колокольчик.