В зеленых глазах плескалась волнами надежда, а сжатые кулаки свидетельствовали о готовности мальчика сражаться даже за мизерную возможность вызволить семью из лап докучливых сновидений.
— Могу. Наверное, ты удивишься, но такое мне по силам, — сыронизировал мужчина, быстро подмигнув. Он размял пальцы и, тихо похрустывая суставами, выудил из кармана зажигалку. — С кого начнем?
— Вот так просто, — Саня покачнулся. — Так просто…
— Это моя работа, чудик. Ни один человек не похвастается таким стажем, как у меня, — в интонации Тео не звучало высокомерие. — Но, если ты мне не доверяешь, — он пожал плечами и принялся крутить серебряный корпус на кончике указательного пальца, — настаивать не стану.
— Не-не-не, — поспешно замахал руками Саня, — я доверяю, просто ожидал большего.
— Договоры мы не заключаем, — лаконично ответил мужчина, следя за скоростью вращения зажигалки, — деньги не берем. Регламента и протоколов у нас нет. Мне безразлично, с кого мы начнем этой ночью, так что предоставляю выбор тебе. Кого мы лишим кошмаров сегодня?
Мальчик вспомнил рассеянность сестры за завтраком и ее опухшие красные глаза. Очевидно, что она плохо спала минимум неделю, и, решившись, он озвучил имя:
— Настя.
Тео одобрительно кивнул и легко соскочил с кровати на пол, несмотря на то, что мгновение назад он с комфортом сидел по-турецки. И если для него такие кульбиты были обыденностью, то Саня до сих пор удивлялся поразительным трюкам.
— Тогда пошли. Время не резиновое, а я и так задолжал, — скованно почесав затылок, скривился мужчина.
— И ты меня с собой возьмешь? А точно можно? — с опаской вопросил Саня, не торопясь покидать островок уютных одеял и подушек.
— Повторюсь: регламента и протоколов у нас нет. Правда, если тебе нелюбопытно, то так и быть, я сделаю все один.
Тео развернулся и отправился на выход из комнаты, но внезапно его догнал запыхавшийся Саня. Он буквально пролез под рукой, оказавшись в коридоре раньше мужчины.
— А ты дороги не знаешь, поэтому так и быть, стану твоим проводником, — великодушно сказал мальчишка и, поправив темную однотонную футболку, уверенно повел вглубь дома.
Комната сестры нашлась рядом с лестницей, ведущей на первый этаж. Саня же оборачивался каждый два шага, проверяя Тео. Он шел столь беззвучно, что казалось, будто никого и не было в проходе. И как мальчишка не старался повторить за ночным гостем, у него получалось лишь больше шума.
— Перебудишь весь дом, и тогда помочь я уже не смогу, — прошептал Тео и легко открыл дверь, не издав при этом ни единого лишнего шума. — По крайне мере, сегодня. Тише, Саня, будь невидимым и безмолвным.
Коснувшись пальцами губ, тот кивнул и поторопился вслед за Тео, ступившего в комнату, словно к себе домой. Он бегло осмотрелся и прошел к письменному столу, который привлек его внимание в сумраке. Когда Саня ощущал себя фактически слепым, мужчина наоборот легко ориентировался в тенях комнаты, прекрасно видя каждый уголок.
Закрытый ноутбук мало интересовал Тео, руки потянулись к лежащей лицевой стороной вниз рамке. В синем обрамлении улыбки двух девушек на фото казались настолько теплыми и живыми, что сильно контрастировало с тем, в каком положении знаменательный момент был найден. Задавать вопросы Сане он не стал и вернул предмет на место. Учебные материалы тоже оказались бесполезны, и, выдохнув, мужчина направился к постели девушки.
Настя, свернувшись в беззащитный комок, спала в обнимку с одеялом. Глазные яблоки беспокойно двигались под темными веками, и Тео хорошо знал этот симптом. Видел слишком часто, чтобы перепутать его с чем-то иным.
— Итак, я говорю — ты делаешь. И без вопросов, если не хочешь разбудить свою сестру, — серьезно начал мужчина, не давая времени для шуток. — Ясно?
Саня прикусил губу, чтобы рефлекторно не ответить: «Конечно», — и жестом показал «окей».
Щелчки зажигалки гулко отдавались в стенах комнаты, и мальчишка тихо наблюдал за движением руки. Когда почудилось, что безмолвие стало безумно тягучим, Тео открыл рот:
— Аккуратно положи ладонь на ее лоб и не убирай, пока мы не окажемся внутри. И, не теряй меня из виду. Если заблудишь в чужом сознании, то вернуться уже не сможешь.