Мальчишка часто закивал и быстро сделал так, как ему было сказано. Тео слабо шевельнулся и в один оглушительный хлопок затянул их в сновидение.
Яркое освещение ударило по глазам, и Саня вынужденно закрылся ладонью от света. Тео наоборот подставил лицо теплым лучам, встречавшим его словно давнего друга. Вокруг летали янтарные песчинки, которые, группируясь, создавали новую реальность. Тонкие дороги вели дальше, вглубь, где, свернувшись калачиком спала тьма.
— Нам туда, — признался мужчина, кивнув в сторону сумеречной области. — Разберемся с проблемой там, и сестра избавится от кошмаров. Главное — не бойся, иначе сделаем только хуже.
— Хорошо, — сглотнул он, а затем, спохватившись, накрыл ладонями рот.
— Здесь можно говорить, расслабься.
Тео широким шагом отправился вперед, и мальчишке пришлось его догонять, чтобы не рухнуть в пропасть, когда янтарные частицы испарятся.
— И как же мы должны избавиться от мерзких кошмаров? Сразиться с чудищами, одолеть целое войско или… — любознательно затараторил Саня, но его прервали:
— Ни с кем воевать не придется. Наша цель договориться с подсознанием девушки, ведь именно оно и создает те пугающие картинки в ваших головах.
— В ваших… — задумчиво повторил он и, обогнав мужчину, заглянул в лицо. — Что значит в ваших? А у тебя плохих сновидений не бывает?
— Не бывает. Я не сплю, — коротко объяснил Тео и легко схватил за плечи дотошного мальчишку. — А ты очень любишь задавать вопросы, как я погляжу. Не думал стать детективом?
— Теперь обязательно поразмышляю на досуге, а ты поставь меня на ноги, — потребовал Саня, надувшись.
Мужчина освободил одну руку, почесал сосредоточенно подбородок. Усмехнувшись, он сказал:
— Нет, — и без предупреждения он ловко бросив мальчика вперед, вслед за летающими золотыми пылинками.
Если бы он успел испугаться, то закричал бы, определенно закричал. Но ветер в волосах и приятное чувство полета, наоборот, увлекли Саню, раскинувшего руки в стороны, желая насладиться моментом в полной мере. Хотелось петь знаменитую песню со строчкой: «I believe I can fly», — однако свободное парение закончилось раньше, чем он успел совершить задуманное.
— Полетали и хватит. Теперь за дело, — сообщил Тео, так же легко опустив мальчишку на землю, как и запустив в воздух. Они оказались на границе света и мрака, от которой совсем не веяло радостью и весельем. — Не отпускай мою руку и иди ровно за моей спиной.
Последние инструкции отзвучали, и двое ступили в неизвестность.
Сначала не было ничего, но затем, приглядевшись, они рассмотрели тысячи и тысячи маслянистых черных рук, обволакивающих в тугих объятьях фигуру в центре. Сила давления была так высока, что, казалось, тело вот-вот угрожающе хрустнет и обмякнет безвольной тряпичной куклой, но слабая борьба спасала девушку.
Она не кричала, только хрипела. И сил в ней осталось безумно мало.
Сжав пальцы Сани, Тео отправился вперед, разрезая тягучий мазут, подобно волнорезу на берегу. Чудилось, они скоро застрянут; ноги увязнут так сильно, что даже маленького шага сделать не смогут. И все же мальчик ошибался. Они упорно продвигались вперед, а под высоким куполом стали появляться шары света.
— Сопротивление сильно, но мы сможем достичь ее. Ты не сомневайся.
— А что будет, когда мы дойдем? — обеспокоенно спросил Саня, крепко держа ладонь мужчины.
— Морок не захочет уходить, но мы обязаны его прогнать. Он может попытаться настроить Настю против нас, так что будь готов защищаться, — Тео был предельно серьезен. Желваки напряглись, когда они пришли к центру, и перед их взором предстал бесконечный клубок темных рук. — Не трогай их.
Открыв зажигалку, мужчина чиркнул колесиком кремня, выбив искру, быстро ставшую пламенем. Он поднес огненный лепесток к лицу, дунул на него и заставил разобраться с мраком, окутавшим истощенную фигуру. Черные руки забились в агонии, извиваясь из последних сил, и комнату заполонило злобное эхо:
— Моли о прощении. На тебе вина. Ты допускаешь ошибки. Снова и снова. Обижаешь, причиняешь боль и совершенно ничему не учишься. Запомни! Когда ты уже, наконец, удержишь в голове правильный порядок вещей. Единственно правильный! Пока не усвоишь — быть тебе брошенной.