Слова капитана Харбо достигли эффекта, на который они и были рассчитаны. Довольная улыбка Лиз превратилась в чистое изумление. Она лишилась дара речи.
Тогда капитан «Босха» повернулась ко мне и протянула руку с наманикюренными ногтями.
– Капитан Маккарти, я благодарю вас за предоставленную возможность продемонстрировать гостеприимство нашего судна вам и вашей невесте. Я венчала немногих, и только тех, в ком была уверена. И редко венчала здесь. Однако… это особый случай, и он требует особого внимания. Надеюсь, вы понимаете и не имеете претензий к тому, что обстоятельства данного полета необычны и экипаж находится под известным прессом, стараясь выполнять требования экспедиции. Но сегодня, я думаю, вы увидите тот класс обcлуживания, который сделал «Фантазию» знаменитой. И я благодарна возможности показать это вам и вашему генералу. Итак, спасибо.
Она дважды хлопнула в ладоши, и небольшая толпа стюардов ручейком влилась на веранду – с цветами, подносами, музыкальными инструментами и предметами Для сервировки стола. Все они улыбались и были одеты в ослепительно белую униформу. Я узнал Шона, он весь светился от гордости. Если бы улыбка стала чуть шире, верхняя половина головы у него просто отвалилась бы.
Четверо стюардов несли бело-голубую хулу, еврейское свадебное покрывало. Я удивленно посмотрел на Лиз. Она вспыхнула, опустила глаза и подняла их только тогда, когда Шон поднес ей букет из крошечных бледно-лиловых и розовых цветов. Она приняла его с улыбкой. Я еще ни разу не видел Лиз такой – на какой-то момент мне показалось, что я перенесся на годы назад и рядом стоит юная невинная девушка. Ангел не был бы столь прекрасен. Художники Возрождения рыдали бы, увидев ее. Я забыл, где я, и просто смотрел на нее не отрываясь, пока капитан Харбо не подвела нас к положенному месту под хулой. Она кивнула одному из стюардов, и освещение уменьшилось, оставив нас в мягком золотистом полумраке. Позади струнный квартет «Фантазии» (Шон – на скрипке) начал играть медленную, но веселую интерпретацию баховского мотета «Иисус, моя радость». Лиз тихонько вложила свою руку в мою, и мы посмотрели друг на друга, как два подростка. Откуда-то смутно доносился речитатив капитана Харбо: – Вступая в брак, вы даете один из самых священных обетов: две души соединяются, сливаясь в одну. Беря супруга, вы создаете семью. Сейчас здесь ваши личные интересы возвышаются до интересов семьи. Радости и печали, которые будет испытывать каждый из вас, отныне становятся радостями и печалями для обоих. Ваши жизни будут связаны столь неразрывно, что никто не сможет нарушить ваш союз, даже вы сами… – А потом капитан Харбо улыбнулась и добавила будничным голосом: – Это если вы сойдете с ума до такой степени, что решитесь на это.
И уже не так торжественно она продолжила: – Лизард и Джеймс, по тому, как вы смотрите друг на друга, я вижу, что любовь между вами полна и окончательна. Это благодать Божия, которую Он ниспослал на вас. Блаженство, которое вы дарите друг другу. Запомните это чувство на всю оставшуюся жизнь, и ваш брак станет источником невероятной радости и удивления для вас самих и для всех окружающих. Лизард, что ты хочешь сказать?
Лиз взяла мои руки в свои. Был момент, когда мы замешкались, не зная, куда деть букет, но капитан Харбо взяла цветы и держала их, пока мы стояли, взявшись за руки, и смотрели друг другу в глаза.
– Джеймс, – начала Лиз. – Я даже не знаю, как начать. Я полагалась на твою силу много раз, гораздо больше, чем ты знаешь. Меня поддерживала твоя преданность, твоя выносливость, твоя способность откусывать от мира все большие и большие куски и потом отращивать челюсти, чтобы прожевать их. Мне плохо даются красивые слова. Я просто хочу, чтобы ты знал: ты – самый прекрасный человек на свете, и я буду любить тебя и заботиться о тебе и буду твоим другом, пока жива. Я всегда буду рядом с тобой. Что бы ни случилось, моя душа – твоя.
Ее глаза были такими зелеными, что мне захотелось нырнуть в них и остаться в глубине.
– Джеймс? – напомнила Харбо. – А?..
– Вы хотите что-нибудь сказать Лизард? Я с трудом проглотил ком в горле.
– М-м. – Я моргнул, чтобы смахнуть слезы с глаз. – Лиз… я люблю тебя так, что едва могу говорить. Я словно в красном тумане. Я не могу обещать тебе ничего, что бы уже не отдал тебе. Но я могу повторить еще раз. Ты – моя сила. Ты – моя жизнь. Ты – место, куда я возвращаюсь, когда мне необходимо вспомнить, что радость, красота и смех по-прежнему существуют. Твоя любовь освежает мою душу. Без тебя я – ничто. Обещаю тебе, что буду любить тебя и заботится о тебе и буду твоим другом, пока жив. Я всегда буду рядом с тобой. Что бы ни случилось, моя душа – твоя.