Вагон неплохо оборудован для путешествий. Есть самодельный держатель для лампы, механизм для запирания дверей изнутри и даже грубо сколоченный столик. Пока книжник зажигает лампу и осматривает интерьер, Май открывает бутылку. В ноздри ей бьет запах спирта с тяжелыми нотами эфирных масел. Она спешно закупоривает и отставляет в сторону самогон.
Под одеялами тепло, только они странно пахнут. Кажутся пропитанными копотью от лампы и каким-то средством против насекомых. Попытка уснуть, выполненная на холодном полу, в раскачивающемся и грохочущем вагоне, заканчивается неудачей.
– Ты спишь?
Чтобы книжник услышал ее, Май приходится повысить голос. Хотя они лежат лицом друг к другу.
– Нет.
…
– Знаешь о чем я думаю?
– Даже не догадываюсь.
– О твоем имени.
– У меня его нет.
– Помню. Поэтому и думаю. Я могла бы дать тебе имя.
– Не уверен, что хочу.
– Почему? Что хорошего том, чтобы быть безымянным?
– Независимость. Что-то вроде этого.
– У меня есть имя и я свободна. Даже оставила то, что выбрал ты. Вопреки обстоятельствам.
– А мне может не понравиться твой вариант.
– Я придумаю другой.
– Хорошо. Не буду останавливать.
– Рано или поздно, я найду имя, которое тебе понравится.
– Наверняка.
Они решают достать бутылку из ящика. Каждый делает по глотку. Книжник долго кашляет, а Май и вовсе выплевывает самогон на пол, не в силах проглотить его. Алкоголь должен помочь им уснуть, поэтому они не сдаются и наливают еще чуть-чуть в жестяную кружку. Остальной объем заполняют водой. Каждый выпивает половину. В разбавленном виде обжигающую жидкость хотя бы получается проглотить. Они вновь заворачиваются в одеяла и дожидаются сна.
– Мильтон… Марк… Матфей? Мне кажется, что имя на «м» тебе подойдет.
– Почему? Я не говорю, что мне не нравится. Просто интересно.
– Наверное, это связано с тем, каким ты мне кажешься.
– Не понял.
– Ты из тех людей, кто может закончить разговор на любом месте.
– Ммм…
– Вот да, именно так. Тебе можно сказать что угодно и ты ответишь это свое «ммм». Говорить дальше становится неловко.
– Сейчас это не сработало, как видишь. Ты же не молчишь.
– В своем репертуаре… Какой-нибудь из этих вариантов тебе нравится?
– Нет.
– Я найду такое имя, которое тебе подойдет и ты не сможешь с этим спорить. Если не придумаю сейчас, то расскажу тебе, когда мы встретимся в следующий раз.
Когда поезд останавливается, им удается заснуть. Стоянка длится достаточно долго, чтобы Май и книжник начали видеть сны, но недостаточно, чтобы досмотреть первый акт. Они просыпаются с первым стуком колес. Пока поезд набирает скорость, книжник подходит к двери и высовывается наружу. Голова состава утопает в утреннем тумане. Вслед за книжником из проема выглядывает Май. Пустая степь однообразна, будто торопливо копирует саму себя, чтобы поспеть за движением поезда. Ветер наполняет вагон холодом, и книжник спешит закрыть дверь. Май возвращается к своему одеялу, закутывается в него. Прежде чем задремать, она спрашивает у книжника:
– Как понять, когда мне надо будет выходить?
– Тебе есть что рассказать мне?
– О чем?
– О чем-нибудь.
– Главное ты уже знаешь. Сможешь найти воду, еду и грамотно распределить на несколько дней вперед. Научилась ориентироваться и считать время до заката.
– Я имела в виду не это.
– А что тогда?
– Что-нибудь о тебе. Ты будто бы знаешь обо мне все, а я о тебе ничего. Мне ведь нужно придумать тебе такое имя, чтобы оно подходило. Что стало с твоей рукой? Как ты вообще прививаешь деревья живым людям и откуда ты этому научился? Как ты познакомился с Гартом или монахом? Какие книги любишь? Зачем пошел со мной? Газировка с каким вкусом тебе нравится больше, с клубничным или вишневым?
– Я не знаю, что ответить… Мне кажется, что прошлое переоценено. Поэтому не спешу им делиться. После всего, что ты увидела в «Комнате», ты не согласна со мной?.. Кстати, еще одно важное правило – делиться. Нам нужно что-то оставить для тех, кто тоже будет ехать на этом поезде.
Май долго роется в сумке и достает набор сухих напитков, перетянутых резинкой. Привязывает их к бутылке самогона, чтобы намек был достаточно ясным. Книжник выкладывает в ящик набор ниток и иголок, которыми зашил одно из одеял.
Сквозь полуопущенные веки он видит, как Май открывает сумку и вытаскивает из нее одну за одной вещи, завернутые в ткань. Девушка раскладывает их на полу вагона в подготовленные ямки в соломе, чтобы она не укатились. Подсвечивая себе лампой, Май снимает ткань и рассматривает каждую вещь. Небольшой молоток, подаренный ей Гартом вместе с наручниками. Пара палочек, которыми она ела удон Сэй и Мурасаки. Флэшка в виде лисички, которую ей отдал Николаек. Последним сувениром стал огрызок карандаша, которым была написана записка для Николаека и Аниты. В ней Май и книжник просили прощения за то, что ушли так быстро, не простившись и не ответив на вопросы. Обещали, что в следующий раз они посмотрят архив Николаека и поблагодарят Аниту за гостеприимство.