Тоува мягко отталкивает ее, подбирает трость и уходит в темноту. Май поднимает бутылку с лунным светом повыше, освещая ей путь. Внезапно Тоува оборачивается.
– Ты слышишь это? Слышишь? Как красиво… Напоминает о чем-то… Как в детстве. Когда мама, папа, солнечный и ясный день. Май, как же это красиво.
Волна ветра и шелеста приносит с собой очаровавшие Тоуву слова.
«Странное это дело, я проснулся и подумал, что в моем доме живет кто-то еще, кроме меня. Стоило догадаться, что здесь были призраки. По ночам они, как и при жизни, раздраженно хлопали дверьми».
Май поднимает над головой сосуд света, пока худая переломанная фигура не пропадает из виду. Женщина, подарившая ей велосипед, растворяется в темноте.
Долго и счастливо
Май находит путь обратно по меткам на деревьях. Каждый узел светоотражающей ленты она срывает и прячет в карман. Следуя инструкциям Тоувы, она выходит из леса в предрассветный час. Вся община спит, измотанная вчерашним торжеством. Май пробирается к дому Тоувы и Селаха, находит велосипед, спрятанный за кустом жимолости. К его багажнику привязана брезентовая сумка с инструментами.
Морщась от скрипа половиц, Май пробирается в спальню. Постель пуста. На застеленной кровати лежит лист с подписью Тоувы. Рядом, на прикроватном столике, она находит стопку бумаги и карандаш. Прячет их в сумку и быстро сбегает из дома. Май пробует что-то написать, положив листок на седло велосипеда. Царапает несколько строк, потом сминает бумагу и прячет в карман. То же самое происходит с другим листом. Последний она сминает, даже ничего не написав на нем.
Тоува говорила, что Май лучше будет обойти место торжества по широкой дуге. Но девушка поддается искушению и ведет велосипед прямо туда, где ночью танцевали люди и гремела музыка. Видит Селаха, которого этим утром ждет горе. Видит девочку, которая заметила их, когда они выходили из леса. Она спит, прижавшись к одной из девушек, которые вчера тащили книжника танцевать. Видит и самого книжника, который спит, положив голову на клавиатурную крышку пианино. Рука Май опускается в карман, в котором остались смятые листы недописанной прощальной записки.
Она уходит, как ей советовала Тоува. Едет по протоптанной тропе, а на одном из поворотов спешивается и идет через высокую траву. Доходит до разбитой асфальтовой дороги и вновь садится на велосипед. Набирает скорость, наслаждается бьющим в лицо ветром. Трель звонка проносится над полем. Так объявляется начало гонки, в которой Май пробует обогнать тучи.
Ровно в полдень Селах выбегает из дома, прижимая к груди листок бумаги. Вокруг него постепенно собираются люди. Передаваемая из уст в уста новость доходит и до книжника. Об исчезновении Тоувы ему рассказывает мужчина, с которым Селах проверял сошедший с рельсов поезд. Вместе с ним книжник участвует в поисках. Пусть в предсмертной записке Тоува указала, что ее тело не нужно искать, пусть оно останется в тайнике леса, пусть никто не видит ее мертвой, желание убитого горем мужа понятно всем. Книжник не спрашивает о Май. Ее исчезновение и пропажу велосипеда, кажется, не заметил никто кроме него.
Тоуву ищут до позднего вечера. Поисковые группы возвращаются в поселение ни с чем. Находят тело только на следующий день. Один из поселенцев, занимавшийся охотой, заметил в траве следы копыт и отделился от группы. Он прошел по ним, надеясь встретить оленя и подстрелить его. Цепочка следов привела его к мертвому телу.
Селах приносит его завернутым в ткань. Он хочет отнести жену прямо домой, но его удается уговорить не делать этого. Тоуву нужно готовить к похоронам. Книжник видит, как из-под ткани выглядывает повернутая набок голова. Из приоткрытого рта выбегает сороконожка.
На следующий день Тоуву хоронят как положено в общине. На большом костре, рядом с которым они все недавно танцевали, ее тело становится пеплом. Прах запечатывают в небольшую банку из-под краски. Селах смотрит на нее так, будто надеется, что из жестяного цилиндра донесется голос его жены. Он не слышит людей, которые подходят к нему с соболезнованиями и словами поддержки. Его взгляд не отрывается от блестящей поверхности банки. Чтобы не оставлять следов от пальцев, Селах без конца протирает ее платком. Занятый этим, он не замечает книжника, который неловко хлопает его по плечу и вполголоса прощается. Не замечает вдовец и того, что на следующее утро книжника уже нет в поселении.