Вывалянный в грязи, как поросёнок, Аргус подскочил к мешку, взял ещё горсть слив и набил ими новый обрядовый сосуд. Тут же из вороха пыли поднялась скульптура, подхватившая амфору. Это была женщина с глазами розовыми, как заря.
— Ну, что вы там застряли? Несите скорее! Несите! — окликнул Аргус перепачканных фамильяров.
Он принялся высыпать сливы прямо из мешка, а вокруг отстраивались стены, поднимались колонны, закруглялись своды, перекрещивались потолочные нервюры. Аргус схватил второй мешок. Подоспели Лури и Макао. Сад зазеленел, земля пошла мягкой травой, и наступила весна. Из замершей куколки на яблоне, под которой так любил сидеть Аргус, появилась на свет первая бабочка.
Фэйми толкнула дверь бабушкиного дома и вошла. Внутри было темно и пустынно. Воздух застоялся и, казалось, сюда давно никто не заходил. Девочка заглянула на кухню, но привычного входа в Витки за аркой не было. Это здорово её напугало. Выхухоль взволнованно бегала кругами. Фэйми прикрыла дверь, подхватила Эрри и побежала через лес к городу. В месте, где стоял замок Аргуса, был день, а тут солнце уже садилось, и становилось темно.
Пели птицы, в траве громко стрекотали цикады. Фэйми задевала душистые кусты, и с них на дорожку сыпалась мелкая пыльца. Девочка слишком устала, чтобы использовать чары Витков. Вместо этого ей пришлось бежать через весь город. Мимо мельницы и пруда, который Эрри проводила хищным взглядом, вдоль по узким и широким улочкам, наряженным жёлтыми фонарями в честь праздника урожая. Через мост и по дощечкам, накрывавшим лужи. Дорога была длинной, и от страха сжималось сердце.
Где бабушка? Как там малышка Гелла? Спит ли она? А как мама? Успевает ли хоть немного отдыхать? И что с отцом? Наверное, он упорно трудится день-деньской. Захотят ли они видеть её? Не прогонят ли? Есть ли у неё дом?
Фэйми забежала во двор, задела ногой ведро. Железо громыхнуло, напугав курицу. В окнах горел свет. Фэйми встала на скамейку в палисаднике и осторожно заглянула внутрь. Мама расставляла чашки, а отец прилаживал к удочке новый крючок. В кресле-качалке у печи сидела бабушка, а на руках у неё сладко посапывала Гелла. Так вот почему одинокий домик за лесом пустовал. Все собрались здесь.
У Фэйми навернулись слёзы, она улыбалась и плакала. Ей пришлось сначала сходить к колодцу и умыть лицо, а уж потом стучаться в дверь. Открыла мама и ахнула, прижав руки к груди. Отец поднялся со стула, отложив удочку. Бабушка очнулась от дремоты и спросила, кто пришёл.
— Можно мне войти? — осторожно спросила Фэйми, а в ответ получила такие крепкие объятия, каких в жизни ещё ей не доводилось ощутить.
В доме пахло свежим хлебом и молоком, уютом и любовью. И ни одна тень не пряталась в углу. Бабушка подошла к Фэйми и расцеловала её в обе щеки. И в этот миг рыжий кот, мирно спавший у печи зацарапал когтями пол и прыгнул в кресло-качалку, где спала маленькая Гелла. Выскочившая из ниоткуда Эрри хлестнула кота хвостом, скакнула ему на загривок и укусила изо всех сил. Чёрно-рыжий клубок дерущихся животных покатился по полу. Фэйми едва удалось их разнять.
Взбесившегося кота пинком отправили за дверь, но прежде девочка заметила, что глаза у него из жёлтых стали чёрными. Не тень вселилась в него, иначе бабушка выгнала бы её в два счёта. Гелла захныкала, но Эрри тут же забралась в кресло, понюхала её и пощекотала усиками. Малышка звонко рассмеялась, пытаясь ухватить выхухоль за подвижный носик-хоботок. На этот раз всё закончилось хорошо. Сегодня беда их миновала, но Фэйми ощутила затишье перед бурей.
Трое суток Инто пролежал в лесном убежище. Всё это время Орини носил ему воду в пустой желудёвой скорлупке. На четвёртую ночь, как и обещали духи, мальчик проснулся и даже не ощущал слабости, хотя долгое время ничего не ел. Он отыскал мыльные травы и начисто обрил голову ножом. Несколько раз порезался, но Орини тут же зализал ранки.
Идти в деревню Инто не собирался, хотя ему грела душу мысль о том, что она близко, и барьер преодолён. Ещё больше радовала недавняя новость. Лури вернулся. Это сказала Фэйми, двумя днями ранее заглянувшая в гости к Инто. Надолго она не задержалась, зная диковатые нравы общинников и страх перед цветом её волос.
Инто готовился к походу в горы. Он вспоминал рассказы Лури о Стражах и уроки Аргуса, когда тот по вечерам у костра или в фургоне работорговцев объяснял, как строить заклятья. Наверное, нужно было согласиться какое-то время пожить в Гёльфене и поучиться управлять магией. Но вид понурого Аргуса, который, к тому же, не знал, стоит ли ещё на месте его замок, заставил мальчика отказаться от приглашения. Теперь он прятался в лесу и изредка наблюдал, как Добыватели спускаются по тропинке в нижний мир. Среди них порой встречались мальчишки, перепуганные и восхищённые. Инто улыбался, глядя на них. Недавно он видел у реки Памеа. Она приходила за водой и травами для обряда Очищения. Инто хотелось броситься к ней и закричать, что он здесь, живой и сильный. Что у него есть магия, способная покорить Стражей, но хвастаться было слишком рано. Да и ещё ни разу Инто не поднимался на Хрустальную гору. Он боялся не справиться и вызвать лавину.