Макдэниелс поужинал в пабе на Бромптон-роуд и, углубившись в газету, даже забыл на несколько минут о Рэчел. Но через какое-то время она опять возникла в мыслях, как полюбившаяся мелодия, которая снова и снова прокручивается в голове, даже если ее долго не слышишь. Он представил ее в постели — с раскрытыми, жаждущими наслаждения губами и закрытыми глазами. Глупые, беспочвенные фантазии уносили его все дальше: свадебная церемония в сельской церкви, коттедж в Котсуолде, дети… Пустые, нелепые мечты, но он не спешил их прогонять. Любовь вцепилась в него мертвой хваткой, но, к сожалению, Рэчел была не из тех, кто мечтает о браке. Она хотела писа́ть и тщательно оберегала свою свободу, как интеллектуальную, так и сексуальную. Престон знал, что стоит завести речь о браке, как она тут же сбежит от него.
Дорога привела его на тихие улочки южного Кенсингтона. Здесь у него была уютная квартира на первом этаже. Войдя, Престон в первую очередь просмотрел почту. Потом принял души и переоделся.
Вторая спальня служила ему кабинетом. Разбирая захваченные с работы бумаги, Макдэниелс посмотрел «Девятичасовые новости». Завтра послу Дугласу Кэннону предстоял напряженный день: встреча с министром иностранных дел, ланч с группой английских бизнесменов, интервью репортеру «Таймс». Закончив с документами, он сложил их в папку, а папку убрал в портфель.
Около половины одиннадцатого зазвонил интерком. Макдэниелс нажал кнопку и шутливо спросил:
— Кто там?
— Я, дорогой. А ты ждешь кого-то еще?
Невинная игра — шутки насчет других любовниц и любовников, притворная ревность. Их отношения развивались на удивление быстро.
— Ты — моя единственная женщина, других не было и не будет.
— Лгунишка.
— Я открываю.
Он поднялся и поправил волосы. С лестницы уже донеслись ее шаги, но Престон заставил себя подождать, пока она постучит. Дверь открылась, он отступил в сторону, и Рэчел, шагнув в объятия, крепко поцеловала его в губы. Губы ее раздвинулись, и влажный язык проскользнул внутрь. В следующий момент она слегка отстранилась.
— Я так спешила. Боже, у нас впереди вся ночь.
Престон улыбнулся.
— Мне жутко повезло встретить такую, как ты.
— Это мне повезло.
— Выпьешь что-нибудь? Я приготовлю.
— Вообще-то у меня очень серьезная проблема, и помочь можешь только ты.
Она взяла его за руку и повела в спальню, на ходу расстегивая блузку. Потом усадила на край кровати и, взяв за плечи, прижала к груди.
— О, Боже, — застонал Престон Макдэниелс.
— Побыстрее, дорогой. Пожалуйста, побыстрее.
Ребекка Уэллс проснулась в три часа ночи. Несколько минут она лежала неподвижно, прислушиваясь к его дыханию. Обычно он спал очень крепко, тем более, что они уже дважды занимались любовью. Она села, спустила ноги с кровати и поднялась. Блузка лежала на полу, там, где Ребекка ее и оставила. Она подняла ее, накинула на плечи и осторожно вышла из спальни.
Пройдя через прихожую, она открыла дверь кабинета. Вошла. Закрыла дверь. Села за стол. Портфель, как всегда, стоял у стола. Ребекка достала папку, просмотрела содержимое и нашла то, что надо: два скрепленных листа с подробным расписанием рабочего дня посла Дугласа Кэннона.
Она взяла со стола блокнот и начала торопливо переписывать расписание. Здесь было все: время каждой встречи, способ передвижения, маршрут. Закончив, Ребекка перелистала остальные документы в надежде обнаружить что-нибудь интересное. Ничего не найдя, она положила папку в портфель и выключила свет.
Прежде чем вернуться в спальню, Ребекка заглянула в ванную. Включила свет. Ополоснула лицо. И посмотрела на себя в зеркало.
Она пообещала это себе, когда ИРА убила Ронни: я никогда не выйду замуж; я никогда не лягу в постель с другим мужчиной. Тогда казалось, что сдержать слово будет трудно, но ненависть, заполнившая сердце после гибели мужа, не оставила места для других эмоций. Мужчины в Портадауне пытались ухаживать за ней, но ей не был нужен никто. В Бригаде, где ее знали лучше, желающих тратить время зря не нашлось.
Надо было возвращаться, но при мысли о Престоне Макдэниелсе ее едва не вырвало. Пришлось напоминать себе о важности порученного дела, о его значении для победы протестантского образа жизни в Северной Ирландии. Иногда ей становилось жаль американца. Он был неплохой человек, добрый и мягкий, но попался на самый незамысловатый трюк. Сегодня он сказал, что любит ее. Ей не хотелось думать о том, что станется с ним, когда обман вскроется.