— Думаешь, клюнут?
— Должны.
— Как держится наш герой?
— Макдэниелс?
Уэтон кивнул.
— Держится. Но ему тяжело.
— И что?
— А то, что у нас мало времени.
— Будет надеяться, что твой план сработает.
Уэтон пробежал глазами короткий текст и вернул листок Майклу.
— Пусть положит в папку с остальными бумагами и не забудет взять домой.
Около четырех часов ночи Ребекка Уэллс вылезла из постели Престона Макдэниелса и прошла в его кабинет. Она села за стол, осторожно открыла портфель и достала папку с бумагами. К обычному недельному расписанию публичных мероприятий с участием посла был подколот отдельный листок с сообщением о частном визите Дугласа Кэннона, запланированном на следующий уик-энд.
Ребекка почувствовала, как заколотилось в груди сердце.
Вот он, их шанс: удаленное место, слабая охрана, множество тактических вариантов. Она аккуратно переписала содержание документа на листок и еще раз все проверила, чтобы не упустить ни одной детали.
Закончив, она убрала документы на место и сдержанно улыбнулась. Ей было чем гордиться — она прекрасно справилась с очередным заданием. В Белфасте собранная ею информация помогла ликвидировать Имонна Диллона. Теперь Кайл Блейк и Гэвин Спенсер получат сведения, которые помогут разработать операцию против Дугласа Кэннона.
Ребекка выключила свет и вернулась в спальню.
В квартире на Эвлин-сквер Майкл Осборн и Грэм Сеймур стояли перед видеомониторами, наблюдая за тем, как «Рэчел» переписывает содержание служебной записки. Когда женщина выключила свет и вышла из комнаты, Сеймур повернулся к Майклу.
— Думаешь, клюнула?
— Клюнула и проглотила.
Весь следующий день с нее не спускали глаз. Утром ее провели до дешевого кафе у станции метро Эрлс-Корт, где она позавтракала чаем и булочкой. Потом прослушали ее разговор по телефону с Рикардо Феррари: она сказала, что должна срочно уехать к больной тете в Ньюкасл и что ее не будет дня два, самое большее четыре. Рикардо выдал серию проклятий, сначала на итальянском, потом на английском, но в конце смягчился, чем вызвал симпатии слушателей, и сказал: «Конечно, поезжай. Побудь с бедняжкой. В жизни ничего нет важнее семьи. Возвращайся, когда сочтешь нужным».
Потом она позвонила Престону Макдэниелсу в посольство и сообщила, что уезжает на несколько дней. Все, кто слушал разговор, затаили дыхание, когда дипломат попросил о встрече, и облегченно выдохнули, когда она ответила, что у нее нет времени.
Она села на поезд до Ливерпуля.
Престон Макдэниелс положил трубку и откинулся на спинку стула. Секретарша, заглянувшая в этот момент в его кабинет, сказала потом Майклу, что он был похож на человека, которому сообщили о смерти кого-то из близких. Через секунду дипломат внезапно вскочил, сказал, что уходит по делу и вернется минут через пятнадцать. Он сорвал с вешалки плащ, торопливо вышел из здания посольства и, перейдя через Гросвенор-сквер, направился к парку.
Макдэниелс понимал, что за ним следят, Уэтон, Осборн и все остальные; он чувствовал это. От слежки нужно было избавиться. Что они могут? Посмеют ли его задержать? Схватить на улице? Запихнуть в машину? В свое время Макдэниелс прочитал немало шпионских романов. Как герой ускользает от злодеев? Надо смешаться с толпой.
Дойдя до Парк-лейн, он устремился на север, к Марбл-Арч. Нырнул на станцию метро. Прошел через турникет. Сбежал по ступенькам и быстро зашагал по платформе.
Поезд уже подходил. Макдэниелс вошел в вагон и остановился у дверей. На следующей остановке, Бонд-стрит, он выскочил из вагона, пересек платформу и сел на поезд, идущий в обратном направлении, к Марбл-Арч. Там он повторил маневр, и, оказавшись в вагоне следующего в восточном направлении поезда, почувствовал наконец, что остался один.
Грэм Сеймур позвонил Майклу из штаб-квартиры МИ5.
— Боюсь, наш человек исчез.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что мы его потеряли. Точнее, он от нас отделался. Перепрыгнул с поезда на поезд. Просто, но эффективно. Неплохая работа.
— Где вы его потеряли?
— На Центральной линии, между Марбл-Арч и Бонд-стрит.
— Черт. Что будете делать?
— Попытаемся найти, что же еще?
— Позвони, если будут новости.
— Ладно.
Выйдя на Тоттнэм-Корт-роуд, Престон Макдэниелс перешел с Центральной линии на Северную. Какая удача, подумал он. На Северной линии постоянно что-то случалось, что-то ломалось, что-то выходило из строя — причем, обычно в час пик. Те, кому поневоле приходилось терпеть скверный характер Северной линии, называли ее Черной линией. Линией Несчастий. То, что надо, подумал Престон. То-то таблоиды повеселятся.