— Все, я пропала, — прошептала Бекки, но Сесилия решительно возразила:
— Ты не можешь знать этого. Скорее всего она тебя просто не помнит.
— Я так не думаю. Ах, Сесилия, она догадалась, для чего я здесь!
— Ну что ты, нет, конечно.
— Откуда у тебя такая уверенность? — Хоть Бекки и говорила тихо, в голосе ее звучал вопль отчаяния. — Я в городском отеле, хотя ей прекрасно известно, что живу я в доме брата. Для чего мне было еще сюда приходить, как не…
— Ты со мной, — терпеливо объяснила Сесилия. — Обо мне она ничего не знает. Скорее всего решит, что ты пришла ко мне в гости.
Бекки зажмурилась и несколько раз сжала и разжала кулаки, заставляя себя расслабиться. Леди Боррилл не имела никаких причин уничтожать ее. Да и скорее всего она действительно не узнала ее в этом темном плаще, с покрытой головой. Если бы узнала, то уж наверняка остановилась бы, чтобы расспросить о здоровье родных. Нет, в самом деле, ее опасения просто смешны.
— Ты права. Наверное, я чересчур взволнована.
— Это вполне естественно. — Сесилия улыбнулась. — Ну пойдем. — Она протянула руку подруге. Бекки дала ей свою, и крепкое пожатие Сесилии еще больше ободрило ее. Они двинулись по коридору. — Завидую тебе, — шепнула Сесилия.
— Почему? — Бекки удивленно приподняла брови.
Сесилия вздохнула:
— Да потому что нет ничего прелестнее, чем в самый первый раз…
— Но… Это у меня уже не в первый раз.
Сесилия широко улыбнулась:
— Ну что ты! Ты не понимаешь, моя дорогая. Бывает первая физическая близость, а бывает первая настоящая, которая, думаю, случится у тебя сегодня.
Бекки качнула головой и нервно усмехнулась:
— Я так не думаю…
Ей нравилось заниматься любовью с Уильямом. И как ни мимолетны были те моменты, как неожиданно они ни кончались, это доставляло ей настоящее удовольствие. Несмотря на ужас, который случился потом, она не отреклась бы от этого.
Сесилия понимающе улыбнулась. Они дошли до конца коридора и остановились возле высокой белой двери апартаментов.
Еще раз пожав ей руку, Сесилия отпустила подругу:
— Ну вот, Бекки, здесь я тебя оставлю. Мой кучер заберет тебя в два часа.
Бекки чмокнула ее в щеку:
— Спасибо тебе.
Сесилия усмехнулась, и ее смех прозвенел как ручеек.
— Пожалуйста. Уверена, что ты приятно проведешь время.
И она поплыла по коридору прочь, постукивая по паркету каблучками. А Бекки постояла, глядя на дверь, пока шаги Сесилии не смолкли, потом глубоко вздохнула, вставила ключ в замок и повернула его.
Дверь щелкнула — Джек обернулся. Он стоял возле столика, на котором в ряд выстроились хрустальные графины с напитками. В руке у него был стакан бренди.
Леди Ребекка притворила дверь и словно поплыла в глубь комнаты, бесшумно скользя по темно-серым и голубым кудряшкам ковра. Она напоминала сейчас Снежную королеву, в этом блеске белоснежной чистоты, такая маленькая, ладная и такая безупречная. Она держалась благородно и сдержанно, почти холодно.
Джек улыбнулся краешками губ. Насколько приятнее видеть ее тающей, мягкой, теплой и цветущей подобно весне. Он хотел снова увидеть ее такой. И сегодня вечером, и, даст Бог, еще много раз потом, в будущем.
Кивком поприветствовав Джека, она сняла плащ и повернулась, чтобы повесить его на позолоченную вешалку, которая стояла у входа.
Пульс забился на шее у Джека, как только она вошла, но теперь он еще участился. Ладонь стиснула стакан с бренди. Джек замер, но каждый его нерв, казалось, крутил бешеное сальто.
На Бекки было прозрачное платье из газа — напоминание о французской моде начала столетия, так отличавшейся от нынешней, с ее жесткими корсетами и толстыми тканями. Платье соблазнительно облегало женственные формы — Бекки напоминала статую Афродиты. Глубокий вырез обнажал взору самый верх пышной груди, а подхвативший ее снизу искусно вышитый золотом пояс привлекал внимание и к декольте, и к едва заметным сквозь сборки тонкого газа двум более темным пятнышкам. Подол платья обрисовывал изящный изгиб бедер, обещая столь же совершенную линию стройных ножек. Она стояла перед ним не дыша, подобно прекрасной жертве.
И тут он понял словно громом пораженный, насколько Бекки ему доверяет. Она была уверена, что он ее не обидит.
Острием кинжала чувство вины пронзило все бушевавшие в нем желания и пригвоздило их к самому сердцу.
Но, черт побери… Иного пути нет. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
— Вам нравится? — Чувство вины мгновенно улетучилось, как только зазвенел ее голос.