«Это сложная ситуация, — хмурится Штейн. — Мне пришлось импровизировать».
«Конечно. Расскажи мне».
«Вы слышали о Робин Трейнор?»
«Да, есть».
Сержант Робин Трейнор была специалистом по культурным связям армии США. Она работала переводчиком в патрулях и спецоперациях в Афганистане. Полтора года назад моджахеды захватили её в засаде. США
Силы приложили все усилия, чтобы найти её. Подразделения специального назначения армии и флота «Дельта» и DEVGRU были приведены в состояние повышенной готовности для проведения спасательной операции. Моджахеды переместили её. Однако возможности не представилось. Спустя год перспективы спасения стали туманными.
Штейн удовлетворённо смотрит на меня. «Мы договорились о её освобождении».
«Договорились. Как?»
«Были сделаны определённые шаги. Последние полгода полковник Роберт Гриссом встречался с моджахедами, которые её захватили. Её освободили два дня назад».
«Отлично. Зачем я тебе нужен?»
«Вы знаете, насколько сложна афганская политика. Её схватила банда разбойников во главе с Зареком Наджибуллой.
Вы о нем слышали.
«Да. Он хочет, чтобы мы убрались из страны, но он не ярый фанатик. Он практичный человек».
«В самом деле. Его больше всего интересует контрабанда опиума на север, в Россию. Оружия и взрывчатки — на юг. Гриссом договорился об освобождении Трейнора. Они возвращались по долине Кагур. Группа талибов во главе с Абдул-Али Шахзадом устроила им засаду. Они уничтожили эскорт и схватили Трейнора и Гриссома».
Сюжет закручивается. Я вижу, в какую неразбериху угодили Гриссом и Трейнор. Талибан – это непрочный альянс повстанцев, бандитов и наркоторговцев. Они часто враждуют, но их объединяет желание выселить американцев из Афганистана. Наджибулла и Шахзад борются за контроль над прибыльными контрабандными маршрутами на севере. Маршрутами, проходящими через горные долины и вершины Гиндукуша. Границы между Афганистаном, Пакистаном, Таджикистаном и Китаем – линии на карте. Ничего не значащие для талибов и пуштунских жителей деревень.
Шахзад — отвратительный персонаж. Его Талибан разбросан по всей границе с Пакистаном, часто с участием отрядов «Аль-Каиды».
Я прищуриваюсь на Штейна. «Почему тебя так интересует армейский сержант?»
Видит бог, я не такой уж. Не настолько, чтобы оставить свою уютную квартирку в Минданао.
Штейн смотрит на вулкан. Идеальный конус горы Пинатубо. Его мирные склоны скрывают непостижимую жестокость.
«Гриссом не вел переговоров об освобождении Трейнора».
"Продолжать."
«Гриссом использовал Трейнора как прикрытие. В течение шести месяцев он постоянно находился в Гиндукуше, ведя переговоры о мирном соглашении с Зареком Наджибуллой».
«Подождите-ка», — я выпрямляюсь на стуле. «Я читал новости. Мы вели переговоры с Шахзадом и восточным Талибаном, а не с Наджибуллой. Переговоры с Шахзадом провалились».
Штейн поворачивается ко мне. «Верно. Соединённые Штаты хотят уйти из Афганистана, и точка. У нас в стране меньше пяти тысяч солдат. Недостаточно для победы, но достаточно, чтобы стать уязвимой целью. Мы хотим уйти, но не хотим оставлять «Аль-Каиде» функциональное убежище. Мы хотим сохранить баланс сил между афганским национальным правительством и моджахедами, который будет держать «Аль-Каиду» на расстоянии. Заверения Шахзада не были убедительными».
«Гриссом был вашим запасным планом. Вы использовали его, чтобы открыть тайный канал связи с Наджибуллой».
«Ты права, — говорит Штейн. — Трейнор был нашим оправданием».
Я качаю головой. «Откуда ты знаешь, что Зарек не похитил её, чтобы заманить тебя на переговоры?»
«Я не... Он хитрый, — размышляет Штейн. — Зарек, да? Ты со старым пиратом на «ты»?»
«Дельта годами пыталась убить этих полевых командиров. Он всегда находил неожиданные ходы».
«Он хороший. И ему удалось избежать связей с «Аль-Каидой».
«Вы заключили сделку. Иначе Зарек не отпустил бы Трейнора».
«Да», — улыбается Штейн. «В тот самый момент, когда переговоры с Шахзадом прервались».
«Я полагаю, Шахзад знает».
«Конечно. Вот почему он их забрал».
«Вы хотите организовать спасательную операцию».
Штейн выглядит циничным. «Генерал Уильям Энтони хочет, чтобы вы их спасли».
День полон сюрпризов.
Я знаю генерал-лейтенанта Уильяма Энтони уже двадцать лет. Он был моим первым командиром после того, как я прошёл отбор.
Энтони — настоящий мужчина и воин. Я последую за ним.
Его карьера, заглохшая до 11 сентября, взлетела стремительными темпами, когда США вошли в Афганистан.
«Он ведь не знает, что ты здесь, да?»