– Относительно…
– Относительного чего? Камушка? Травинки? Пролетающей пташки? Боюсь их тоже могут коснутся костлявые пальцы. Расплавят, выдернут, подстрелят. Даже имя не спросят! Но прошу пока отложить недоверие в сторонку, ибо к тебе, парень, есть дельце. Сделаешь добро и добро бумерангом вернется! Какая выгода, да? А, посмотрев на тебя, не помешало бы копилку добрых поступков пополнить.
– Я правда спешу…
– Да, конечно… Каждый озабочен хлопотами. Суета сует. Кому дело до какого-то старикашки?
Он сейчас разрыдается крокодильими слезами.
Сдерживая эмоции, старик заговорил как будто извиняясь:
– Прошу простить за мою бестактность. Вышло грубовато, увы. Я далеко не мошенник, я обычный пожилой больной человек, кое-как сводящий концы с концами. Уж поверь, мой вид говорит сам за себя. Но, парень, надеюсь, до тебя дойдет посыл.
– Я весь внимание…
– Поспешишь и наломаешь дров выше крыши. А люди у нас – дай повод, и со смеху на пол попадают от чьей-нибудь неудачи. – Насупив тяжелые брови, старик продолжал: – Ну примчишься ты, как на пожар. Уверен, что одолеешь стихию? Не-а, так не пойдет.
Старик поднялся на ноги и отряхнулся.
– «Умалишенный дед, по тебе психушка плачет», верно? Пускай, я не сержусь. Пережитое въелось в кожу, и несмываемые пятна, как напоминание, что в истине сокрыто несчастье. Такова плата за долгий век.
То шутовство, то сквозящая серьезность, то меланхолия. Скорость смены обликов, конечно, поражает.
– Все спросить хочу, – переключился он, став чересчур любопытным. – Что это у тебя на лице, м? Болячку подцепил? Будь так любезен, сними-ка капюшон. Ну, покажи, покажи! Между прочим, я – дипломированный врач.
– Доктора нынче на улицах подрабатывают?
– Ух, как колко. За словом в карман не полезешь? Весь из себя такой замкнутый, тихий. А как заговоришь – шапки слетают!
– Вы меня раскусили.
Мне надоело подыгрывать, и я снял капюшон.
– О-о-о. У-у-у. – Сгорбившись, старик тщательно рассматривал меня.
«Как пить дать черта переполошишь», – ни с того ни с сего изрек он.
– Ч-чего?
– Надери хвост треклятой нечисти!
Не скажу, что всегда мечтал встретиться с подобной личностью вживую, но мне попался самый настоящий городской чудак.
– Не вникай. Сам разберешься, когда настанет час. Как в книжках… «Он взял в руки меч и ринулся навстречу своей судьбе». Приключенческая эпопея о войне и любви. Захватывающее чтиво, недавно дочитал. Там молодой принц сопровождал прекрасную королеву в одно королевство. По дороге на них напали и всех перебили, кроме их двоих. Раненый в стычке, он смотрел, как лишался своей властительницы, как она, моля и плача, взывала к нему, и ничего не мог поделать. Балансируя меж жизнью и смертью, юноша схватился за соломинку и, движимый любовью, он выбрался из адской бездны и устремился на север…
Над нами нависло молчание. Старик метил куда-то в сторону совершенно стеклянными глазами. Он словно оторвался от мира, разумом взвившись к горизонту, где рдели кроваво-красные шафранные огни и небо зеленело бирюзой и аквамарином. Мне выпал шанс покинуть его общество, но почему-то, как озарение, пришла осознанность бессмысленности всех насущных тягот. Важная встреча, дальнейший план действий, или же отрицание, гнев, торги, отчаяние и принятие – эти пульсирующие, пропитанные негативом нити следовало разорвать. Затем забыться. Было бы здорово начать с чистого листа.
– Что ты испытываешь, глядя во-о-н туда? – спросил он, указывая на какие-то заросли.
– Испытываю нехватку времени.
– Опять за свое? Ради чего? Не ценишь ты прекрасное, а его так мало, и оно такое хрупкое.
– Человек, к которому я иду, не любит, когда опаздывают. Это его привилегия.
– Ты с королевской особой на короткой ноге?
– Э? Ну… Вот визитка.
Старик изумился и резким движением отобрал протянутую карточку.
– Святые угодники!
Разделяю его восторг. Роскошно и модно, денег не пожалели. Рукописный шрифт пером, обожженная по краям и пленяет ароматом кофе. Словно владельцем выступал не детектив, а популярный и напыщенный актер или автор бестселлеров.
– Ах, не перевелись еще творцы! Молю, отдай!