Во дворе пахло свежевыпеченным хлебом. Восемь больших караваев, прикрытых махровым полотенцем, двухдневная норма бригады, уже лежали на хозяйственном ларе.
— Давно я не ел хлеба домашней выпечки,— сказал Аршавэл. Увидев выходящую из хаты повариху, весело спросил: — Как с обедом, хозяйка?
— У нас насчет режиму строго, полчаса еще до обеда,— и показала на ходики, висевшие на дереве.
Погос нашел в доме забытые или брошенные за ненадобностью хозяевами часы и пристроил их на карагаче специально для Нюры. Перед сном Погос подтягивал гирьки, строго запрещая другим прикасаться к ходикам.
За обедом, проходившим весело, с шутками, Аршавэл, подзадоривая земляков, пообещал:
— Будет ток в шесть недель — в подарок получите полный выходной и живого барашка, сам шашлыки готовить приеду.
— Аршавэл, оставь Сурена у нас. С моими комсомольцами не заскучает, да и делу научится, за лето денег немало заработает.
— Нет, Погос, молод он еще, да и мне нужен…
— И то верно, успеет еще на работе наломаться, пусть погуляет,— поддержал Аршавэла Гурген.
— Работа, она не ломает, работа выправляет человека,— жестко ответил Погос и, глядя на ходики, добавил: — Обед кончился. На работу пора.
— Сурен, ты выполнил мое поручение? — спросил Аршавэл, видя, что бригада собирается расходиться.
Сурен поспешил к машине, достал бумажную папку и попросил, чтобы все подошли к нему. Небрежно бросив на капот «Волги» сколотую скрепкой стопку бумаг, попросил каждого расписаться напротив своей фамилии на всех листках.
— Что это за бумаги? — поинтересовался Самвел, подписывая не то девятый, не то десятый бланк.
— Кровать брал? Простыню брал? Лопату брал?..— затараторил Сурен.— Давай расписывайся скорее, отцу некогда…
— Он у нас очень грамотный, не обижайся на него, Сурен,— вмешался нетерпеливо дожидавшийся своей очереди Гурген.
Самвел все-таки перевернул один из бланков.
— «Ведомость на выдачу заработной платы»,— прочел он вслух.
— Аванс собираюсь при случае вырвать, не бегать же мне за твоей подписью,— перебил Самвела неожиданно оказавшийся рядом с сыном Аршавэл.
* * *
В воскресенье «на домах» побывали многие колхозники. Одни молча пробовали крепость опалубки, другие на глазок выверяли, ровно ли выставлена. Давали советы, спрашивали, ругали, хвалили. После обеда, в перекур, к ребятам, сидевшим в окружении мальчишек, подошла молодая пара, и парень, волнуясь, спросил:
— Неужели все шесть домов поставите в этом году?
— Обязательно,— ответил Самвел.
— Поймите, для нас это очень важно. Мы — молодые специалисты, и нам обещали здесь квартиру,— робко вмешалась женщина.
— Поздравляем, вот, выбирайте любую. Фундаменты уже есть, и вообще, квартиры будут удобные, просторные.
— А вы не бросите работу, не докончив?..— парень замялся.— Шабашники, говорят, народ ненадежный…
— Мы не шабашники,— ответил, распаляясь, Самвел,— вы посмотрите, как мы работаем…
— Да, работаете вы здорово, я за вами уже несколько дней наблюдаю… Вы не возражаете, если я вам немного подсоблю, вложу свой камень в фундамент нашего будущего дома? — неожиданно предложил повеселевший парень и, не дожидаясь ответа, снял пиджак.
В сумерках, когда друзья собирались домой, у стройки остановились две девушки и, о чем-то пошептавшись, спросили:
— А почему вы в клуб не приходите?
— За день так натанцуемся, особенно в такие дни, как сегодня, что к вечеру об одном мечтаем — дойти бы скорее до кровати,— объяснил Самвел, но вдруг весело добавил: — Мы еще придем, девочки…
В Шортанды на токах Аршавэл бывал часто, но, радуясь размаху работ, уезжал с нараставшим в душе беспокойством. Колхоз никак не мог достать опоры и перекрытия — стройка была внеплановая. Бежевая «Волга» Аршавэла рыскала по области в поисках железобетона, но старые связи не помогали. У Аршавэла, правда, был резервный план, потому он и торопил Меликяна.
В конце июня Аршавэл выдал каждому крупный аванс. Друзья купили сапоги и рабочую одежду, а оставшиеся деньги, как и все земляки, отправили домой. Таких денег им до сих пор держать в руках не приходилось. Вечером в тот же день решили сходить в клуб.
За ужином Гурген насмешливо посмотрел на выутюженные брюки Карэна и спросил: