- Верно,- подхватил учитель (или это была сама Сфера Разума?) неокрепшую мысль мальчика.- Не для истребления, а для перехода живой природы в качественно иное состояние. Биополя, ультразвуковая локация и даже чудо-мозг возникли на молекулярно-химическом, или, как мы сейчас называем, на первом биоэнергетическом уровне. Могла ли природа сама, без помощи своего мыслящего органа - человека, перейти на второй и более высокий уровень квантовомеханический, с его неисчерпаемыми возможностями? Нет, не могла, ибо природа творит только то, что возможно и полезно в ближайшем поколении, из того материала, который находится под руками. Заглядывать в далекое будущее, "проектировать" себя ей не дано. Единственная задача живого вещества приспособиться и выжить в медленно изменяющихся условиях геологической эпохи. И природа успешно справилась с этим. Но вот в ее лоне возник человек и почти сразу же взял в руки каменные орудия, потом металлические, потом многие другие. На смену медлительной геологической эпохе пришла стремительная эпоха технологическая. И природа была застигнута врасплох.
Голос затихал... Вернее, слова странным образом становились собственными мыслями Василя и разворачивались в картины. Мальчик видел, как миллионами лет каждая травинка и бабочка, каждое дерево "привыкали", приспосабливались к ритмично чередующимся сменам зимы и лета, ночи и дня, к вечно повторяющимся ливням и грозам. Но что могли поделать те же хрупкие бабочки и те же деревья перед внезапно возникшими топорами и бульдозерами? Живая природа словно взывала к человеку, к своему неуемному детищу. Василю казалось, что он даже слышал ее жалобный голос, теряющийся в грохоте машин, в скрежете металла. Не торопись, просила она человека, изменяй окружающую среду медленно, миллионами лет, и я приспособлюсь к твоим потребностям познавать мир и повелевать им. Я создам гибкие и послушные тебе биополя, и они заменят заводы и электростанции. В своей микропамяти я буду хранить все, что пожелаешь: одежду и пищу, все твои знания, всю материальную и духовную культуру.
Но природа была нема. Да и человек остался бы глух, если бы и слышал ее призывы. Человек не в состоянии ждать миллионы лет. Он не мог ждать и года. Все, что он придумывал, необходимо было реализовать немедленно. Иначе топтание на месте, застой. Темпы технического прогресса и синтетической цивилизации возрастали. Стонущая природа с трудом сопротивлялась, залечивала свои раны. Но в конце двадцатого века существование биосферы и ее детища - человека было поставлено под угрозу.
Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы не знаменитый Азорский эксперимент, о котором Василь уже кое-что слышал. А сейчас увидел.
Под ним двадцать второй век и Азорские острова, окутанные силовыми сферами лабораторий - прозрачными, цветными, решетчатыми. В лабораториях - опытные образцы со всех континентов. Деревья и травы, связанные с ними насекомые за десять лет прошли здесь эволюцию, которая без вмешательства человека длилась бы миллионы лет, если бы вообще началась. Эволюция прокручивалась за сутки, минуты, секунды. И что особенно важно: это было естественное развитие, лишь ускоренное учеными. Сохранился даже естественный отбор: в борьбе за существование побеждал тот, кто быстрее приспособился к нуждам человечества, кто лучше впитал в себя достижения его рук и разума. В увеличенном размере Василь увидел пульсирующую живую клетку. Хрупкая и самая обыкновенная, она питалась уже не только соками земли, но и "соками" микромира, черпала из его бесконечных глубин неведомую энергию. Она, эта энергия, стала для органической ткани столь же необходимой и живительной, как солнечный свет и летние ливни. Живая клетка вмещала в себя и микромир, и мегамир.
Опытные образцы шагнули из лабораторий на материки и в борьбе за существование постепенно вытесняли своих "первобытных" предшественников. Вместо прежних трав прорастали новые; годами набирали силу деревья - вроде те же, но в своих сокровенных глубинах совсем другие. Что же делали островки новой биосферы? Сначала, как заметил Василь, исчезли ненужные линии электропередач. Биосфера, догадывался Василь, наряду с фотосинтезом и выделением кислорода выделяла и новую энергию. Леса и поля как бы дышали этой биоэнергией, способной превращаться в любой другой вид энергии и в любое вещество. Исчезли электростанции, зарастали травой угольные шахты и пашни.
Зрелище до того занимательное, что Василь поудобнее уселся на облаке (он с удивлением обнаружил, что ему дали такую возможность), вместе с ним плыл над Землей и удовлетворенно улыбался. Его радовало происходившее внизу. Если раньше кичливая техносфера с торжеством, с визгом и скрежетом наступала, раскидываясь коптящими заводами и "рощами" металлических конструкций, то сейчас она съеживалась, как проколотый воздушный шар. Шоссейные и железные дороги как-то незаметно исчезали, растворялись в пахучих травах, а заводы и электростанции - в прохладных лесах. Обратное наступление шло сравнительно медленно, около ста лет, но промелькнуло перед глазами мальчика за считанные минуты. И вот биосфера полностью... Василь захохотал: биосфера полностью проглотила техносферу!
- Проглотила? - Смех учителя, уловившего мысли мальчика, раздался где-то рядом.- Сказано слишком сильно. Живая природа не проглотила, а вобрала в себя техносферу, переложила на свои плечи ее обязанности, ни в малейшей степени не утратив своей естественности, своей изначальной красоты.
Учитель еще о чем-то рассказывал, но Василь его уже не слышал. Ему вспоминалась красота родных лугов...
- А как возникло название Сфера Разума? - спросил кто-то из учеников.
Замечтавшийся Василь вздрогнул и оглянулся. Он и не заметил, как его удивительное путешествие по странам и эпохам закончилось. Сидел он уже не на облаке, а на пригорке в окружении одноклассников.
- Об этом подробно позже,- старый учитель встал и, разминаясь, начал ходить перед ребятами.- Коротко суть такова. Еще в давние времена ученые и философы верно говорили, что человек из окружающей среды беспрерывно строит свое продолжение, свое "неорганическое тело" - тело цивилизации. Позднее русский ученый Вернадский техносферу, всю материальную оболочку Земли, созданную трудом и разумом человека, предложил называть ноосферой - сферой разума. Мы и сейчас пользуемся этим термином, вкладывая в него новый смысл. Если раньше человек естественную сферу обитания преобразовывал в искусственную, в свое "неорганическое тело", то наша цивилизация стала органической, естественной. Она стала человечной и поэтичной. Если до этого людей окружали роботы - скучноватые и туповатые железные детища техносферы, то сейчас разумная природа подарила нам...
- Аоллу! - вырвалось у Наташи Быстровой.
Ребята рассмеялись. Учитель улыбнулся и сказал:
- Не только ее, но и многих других. Уже с первых шагов жизни они приучают нас воспринимать природу по-братски. Искусства, науки, да и вся наша жизнь многим обязаны тем родственным узам, которые связывают нас с ветром и шелестом трав, с цветами и деревьями, со всеми явлениями вселенной.
На учителя посыпались вопросы, которых тот, видимо, ожидал.
- А когда стали приходить природные существа?
- Говорят, что раньше их не было. Как же люди обходились без них?
- Вот так и обходились,- историк развел руками и, вспомнив что-то, улыбнулся, отчего вокруг глаз веером побежали морщинки.- На первых порах наши волшебные леса и поля были пустынными, как в старые времена. Но вот сто двадцать лет назад, в дни детства Сферы Разума и моего собственного детства, произошел со мной один забавный случай. Желаете послушать?
- Желаем!
- Пятилетним малышом я вышел из города,- с видимым удовольствием начал учитель.- Поля и рощи манили меня. Сам не свой от радости, я мчался, оставляя позади кусты и деревья. И только солнце не отставало, оно мчалось и скакало надо мной, точно огненный конь. Но вот остановился я, огляделся и понял, что обратно дороги не найти. Конечно, Сфера Разума нашла бы способ оповестить родителей, но выручила меня на сей раз необычно. Изрядно перетрусил я тогда. Пригорюнившись, сел на бугорок. Вспомнились сказки, населенные волшебными и добрыми существами. Они, конечно, помогли бы. "Жаль, что феи и гномы живут только в сказках",- почти вслух подумал я.