— Здравствуйте, сэр, — сказал Хирш, и они с Джеком обменялись с полковником рукопожатием.
— Да вы в полном порядке, сэр, — заметил Джек. — Я снова пожимаю руку, в которой не дрожит пистолет.
— Да ну, — отмахнулся Веллингтон и глубоко затянулся. — Рука у меня никогда не дрожала, даже после очистителя для хрустальных изделий. А вот брюхо уже не то.
Полковник страдальчески сморщился и, бросив окурок, вмял его в землю уродливым шлепанцем, которые положено было надевать, выходя из кунга, — внутри все ходили в мягких тапочках.
— Смотри, как пижама обвисла. Понос измучил, никакие харчи не держатся — все наружу.
— А что говорят доктора? — озабоченно спросил Джек.
— Гонят про акклиматизацию. Но я-то тут которую неделю.
— Третья пошла.
— Вот именно. Вы-то вон в порядке, хотя Джеку, я слышал, тоже досталось.
— Просто мы моложе, сэр, — заметил Хирш. — Да и алкоголем не увлекались.
— Алкоголем не увлекались, — повторил полковник и вздохнул. — Я теперь тоже не увлекаюсь, потому как его нет. Вот если бы вы поговорили с лейтенантом Бредли, чтобы он мне по мензурке в день выдавал, понос бы сразу прекратился — точно вам говорю.
Полковник посмотрел на Джека, потом на Хирша, надеясь найти у них понимание.
— Ну, я могу выяснить, как все обстоит на самом деле, — предложил Хирш.
— Э нет, приятель, — замотал головой Веллингтон. — Их только спроси, они тебе всякого наговорят, что да где, да какой анамнез, а ведь нужно всего-то стопарик в день, и все сразу придет в норму, понимаешь? Не нужно его расспрашивать, просто надавите, и все, к вам же здесь прислушиваются. Скажите, так, мол, и так, наш боевой товарищ страдает, а вы отказываете ему в такой малости.
На крыльцо вышел военный фельдшер сержант Крейн. По виду он мало отличался от других солдат гарнизона и чаще держал в руках автомат, чем скальпель или инъектор.
— Господа в пижамах, милости просим по койкам! — объявил он. — Через пять минут убираем ступеньки!
Веллингтон заговорщически подмигнул Джеку с Хиршем и, опустив глаза, чтобы не встречаться взглядом с фельдшером, стал подниматься в кунг.
— Скажите, сержант, а где сейчас док Бредли? — спросил Хирш.
— А вон он, — кивнул фельдшер, указывая на шагавшего в направлении кунга военврача.
— Джек, вперед.
Приятели направились к Бредли, и Веллингтон украдкой проводил их взглядом, а когда заметил, что фельдшер на него смотрит, тотчас сморщился и приложил руку к животу.
— Что, полковник?
— Брюхо крутит от голода.
— Ну так поешьте.
— Ты же знаешь, сержант, организм не принимает.
Тем временем Хирш с Джеком уже заговорили с военврачом Бредли, который был рад поговорить с приезжими «звездами».
— Привет, док, — поздоровался Хирш.
— Здравствуйте, сэр, — поприветствовал Бредли Джек.
— Навещали своего полковника? — спросил врач, держа в руках баллон из-под минерального масла.
— Вот именно. Как он там? Старик жалуется на понос.
— Спирту просил? — улыбнулся Бредли.
— Да, уверял, что принятие спирта все излечит.
— Полковник старый алкоголик, сохранивший каким-то образом в неприкосновенности свои мозги. Он ворует слабительное и упорно жрет его, постоянно жалуясь мне и фельдшеру на жидкий стул.
— Ради выпивки? — предположил Джек.
— Именно так.
— А что может исправить ситуацию, кроме спирта?
— Выписка. Как только ему придется заниматься реальной работой, тяга к демонстрации жидкого стула резко ослабнет.
— О да, в походе особенно не погадишь, — согласился Джек, вспомнив тесную кабину «таргара».
— Это так, однако в походе я не имею права никого выписывать. Так что он продолжит измываться над нами, при том, что сортир в кунге отдельный с накопительной емкостью.
— А вы дайте ему спирта, сэр, — предложил Джек. — Только на период похода, с условием, что он перестанет таскать слабительные таблетки. Как, кстати, он это делает?
— Понятия не имею, — пожал плечами военврач. — Мы с Крейном, как только не прикидывали, не можем определить его способ. Поэтому я и сказал, что его мозги еще свежи, как у юноши-шахматиста. Какую, кстати, должность он занимал?
Джек с Хиршем переглянулись.
— Командир батальона, — ляпнул Хирш.
— Десантного полка, — добавил Джек.
— Дивизии, — поправил его Хирш.
— Ни хрена себе! — искренне удивился военврач, подхватывая выскальзывающий из рук баллон.
— А зачем вам в хозяйстве машинное масло? — спросил Джек, чтобы сойти с неудобной темы.
— Ихтиоловая мазь закончилась, а у нас тут сырой период на носу, фурункулы замучают. Вот я и взял баллон с машинным маслом из натурального сырья. Эффект подходящий и запах вполне переносимый.
6
Пыля гусеницами, впереди «таргара» ковыляла старая боевая машины пехоты, водитель которой то и дело подруливал, исправляя огрехи привода левой гусеницы. Должно быть, когда-то это его нервировало, но теперь, Джек был в этом уверен, водитель даже не замечал короткого удара по рычагу каждые десять секунд, чтобы машина снова вставала на проторенную броневиками тропу.
Где-то в голове колонны топали «гассы», за ними нервно подпрыгивали «стрейлисы» и, хотя до них было метров двести, копоть от их турбин накачки поднималась плотными облаками, делая еще заметнее пылящую на марше колонну бронированной техники.
— А у меня полпайка в резерве! — похвастался по радио Шойбле.
— Надеюсь, туалетной бумаги тоже в избытке, — сказал Хирш.
Джек прыснул от смеха, заставив насторожиться Шойбле.
— Эй, а что это за смех в эфире? Что вы имеете в виду?
— Тедди имел в виду, что раз ты кушаешь за четверых, то и гадить должен чаще, — пояснил Джек. — Отсюда большой расход туалетной бумаги. У тебя там места хватает в кабине?
— Да пошли вы… тардионы! Вы мне всегда завидовали!..
— Чему нам завидовать? — уточнил Хирш.
— Тому, что я умный.
— Это новость для нас, правда Джек?
— Да уж. Я знал, что Петер забавный, но чтобы умный…
— Ну кривляйтесь, кривляйтесь, маменькины сынки, а я… Ох, тут коряга в песке — осторожнее!..
— Оп! Вижу! — отозвался Хирш, беря управление на себя. — Джек, ты почему нас насчет коряги не предупредил?
— Да я ее даже не заметил, я легкий, а у вас по семь тонн на одну задницу.
— Вот! А я бдительности не теряю! — сказал Шойбле. — Вы там базарите ни о чем, время зря теряете, а я все это время даю по полной.
— Ты это о чем сейчас? — уточнил Хирш.
— О толчке, о чем же. Вы с Джеком всегда сидите на очке попусту и разговариваете, а я делом занят. Потому и укладываюсь по приходу-уходу.
— Джек, ты понял, о чем он? — спросил Хирш, но вместо ответа была слышен только приступ икоты, и шедший пред «греями» «таргар» стал выписывать на дороге замысловатые кренделя. Вскоре к Джеку присоединился и Хирш, приводя в ступор слышавшего эфир Шойбле.
— Ну и чего тут смешного? Что тут смешного, я вас спрашиваю?
В этот раз колонна двигалась без остановки в течение еще трех часов, до того момента, когда неожиданно сверкнула яркая вспышка и спустя несколько мгновений колонну накрыло акустическим ударом.
С деревьев полетели листья, бортовые компьютеры стали перегружаться, а Джек пробудился ото сна, в котором снова был на свидании со знакомой некогда звездой кордебалета.
— Колонне — стой! — скомандовали на открытой волне, и все встали, а «стрейлисы», выбросив облака копоти, понеслись вперед, чтобы выяснять, что произошло.
Потянулись минуты тягостного ожидания, и зенитные танкетки снова встали на рубежи, подозревая провокацию врага.
«Греи» тестировали пушки, Джек проверил ход пулеметного ротора. Повисла тревожная тишина, и даже удар о броню зазевавшегося жука казался залпом вражеского орудия.
Наконец, «стрейлисы» пошли обратно, и копотный след стал более отчетливым.