— Обычно я не приглашаю дам в свой кабинет, — отрезал Иван, протягивая руку, — но для вас сделаю исключение.
Удивление братьев Като, когда их шеф вышел из кабины перемещений с шикарной длинноногой шатенкой, было практически осязаемым. Одинаковые лица зеркально вытянулись, глаза приобрели привычный для европейцев вид.
— Рон, сводный отчет по работе ДНС за десятилетие готов? — поинтересовался министр.
— Да, на вашем столе, — помощник постарался принять деловой вид, выходило так себе.
— Хорошо. Рой, перенеси завтрашние встречи на первую половину дня или отмени. После обеда я буду занят. И свяжись с министром внекастовых, скажи, что я жду его у себя в кабинете к шести часам. Как закончите, свободны. Ясно?
Помощники синхронно кивнули, а Рой тут же погрузился в недра 3D экрана, внося правки в расписание. Зайдя в кабинет, Коренёв кинул гостье небрежное «Располагайтесь» и набрал Ариадну:
— Евстафий будет к шести, если можешь, приезжай раньше, есть что обсудить.
— Если краткость — сестра таланта, то вы самый одаренный человек из моих знакомых, — не смогла смолчать Марго.
— Я стараюсь не тратить время на людей, не понимающих меня с полуслова, — процедил Иван, доставая из бара ром, апельсин и два пузатых бокала.
— А Ефросинья понимала вас с полуслова или вам было не до разговоров? — ехидно поинтересовалась гостья.
Этот мужчина раздражал, как крошки на постели, но Марго очень хотела понять, что Фрося нашла в нём.
— Мы разговаривали, — сухо произнес Иван и протянул бокал с ромом. После молча сел за стол и погрузился в работу.
«Да уж, разговаривали они, как бы не так. Со смарт-браслетом можно более содержательную беседу вести, чем с этим куском цемента. И зачем я его только окликнула?» — выругалась про себя женщина и пригубила напиток.
Пока супруга Фроси сцеживала яд в бокал, Иван изучал отчёт по ДНС. Интересная вырисовывалась картина. Десять лет существовал Дом Неопределённой Связи, предлагая людям партнёров, совместимых по биохимическим и интеллектуальным параметрам. Притом кандидатов, выданных за раз, было не менее шести: по три каждого пола. Выбирай любого, лишь бы абонент или абоненты на другом конце были согласны. И что же в итоге получалось? Поэкспериментировав в среднем от трех месяцев до полугода, абоненты устанавливали более или менее постоянные связи. Преимущественно моногамные, иногда полиаморные, но образовавшись, они длились несколько лет и заканчивались, как правило, расторжением договора с ДНС. Эвелин подтянул общую нотариальную базу. Всё верно: подавляющее большинство союзов преобразовалось в семейные ячейки. Министр включил аналитический алгоритм, рассчитывающий процентное содержание различных типов ячеек. Любопытная в итоге получилась диаграмма. Шестьдесят четыре процента составляли так называемые классические пары. Ретроградные, немодные, признанные экономически невыгодными, ушедшие в подполье, но все еще востребованные.
Эвелин хмыкнул: нечто подобное он и предполагал, читая ежегодные отчеты. Заархивировал файл и поставил таймер на отправку в базу данных Иса. Если через три дня министр не вернётся из своего увлекательного средневекового турне, информация поступит на обработку искусственного интеллекта, а аватар Коренёва сделает ряд громких заявлений. Это отвлечёт на некоторое время граждан и золотосотенцев и позволит запустить семейную реформу, которую до нового созыва свернуть не выйдет.
Довольный этой рокировкой, Эвелин откинулся на спинку кресла и взглянул на Марго.
— С кем бы вы были, если бы не создали семейную ячейку с Фросей? — прервал он наконец молчание, царившее в кабинете.
Марго удивлённо посмотрела на него, потом неуверенно дернула плечом.
— Ни с кем, наверное. Я крайне нетерпима к людям, а из длительных связей у меня только работа.
Иван усмехнулся и отпил из бокала. Да уж, эта характеристика как нельзя точно отражала его суть.
— Ефросинья же умела без любви, лишь на одном уважении строить длительные отношения, — продолжила гостья. — Мы делили быт, финансы, ребёнка, секреты, но не чувства. Думаю, все эмоции доставались вам с Елисеем.
Эвелин задумался. Доставались ли ему эмоции? Страсть — да, а в последнюю встречу немного раздражения и обиды, и на этом, пожалуй, всё. Они разговаривали, но никогда о личном. Иван не спешил делиться своими тайнами, и Фрося не откровенничала в ответ. Всегда приветливая, гибкая, удобная. Нет, она не притворялась, но и не раскрывалась целиком. Единственный раз дала слабину, рассказав про Елисея.