— Извините, что так долго не навещал, — упырь запросто присел к костру, не забыв перед тем извлечь из складок своего балахона весьма вместительную баклагу и передать варвару. — Вот, это в качестве извинений — перед тем, как заглянуть к вам, слетал в Пуантен, на винодельню «Золотая Лоза». Не подумайте, вино я не украл! Честно взял из хранилища, оставив на месте сосуда четыре золотых аурея, вино-то очень дорогое.
Охотники согласно покивали, отлично понимая, в чем тут дело.
Во-первых, рудненские упыри-каттаканы отличались от людей обостренным чувством справедливости, почти невероятной честностью и трепетным отношением к чужой собственности.
Во-вторых, не было ничего удивительного в том, что Рэльгонн смог так запросто «слетать» в Пуантен — благодаря уникальной способности «прыгать через Ничто», каттаканы могли за долю мгновения преодолевать любой расстояние в пределах Хайборийского мира. В-третьих, Рэльгонн был очень благовоспитанным вампиром и наверняка посчитал, что семидневное отсутствие, за время которого Стражи гадали, что могло приключиться с каттаканом, ранее являвшимся в гости каждый вечер после заката, потребует возмещения.
— …Кажется, мы нащупали ниточку, ведущую к тайне Врат Миров, — неторопливо повествовал упырь, глядя в пламя костра своими замечательными золотыми глазами. — Собственно, все минувшее время мы занимались только этой проблемой, и я не мог уделить время для визита. Потом расскажу в подробностях… Сегодня вечером я нагрянул в ваш дом на Волчьей улице, но домоправительница, госпожа Тюра, сказала, что вы уехали на Закат. Пришлось догонять.
— Догонять! — фыркнул Конан. — Мы-то ехали полный день, с рассвета, а ты способен за один миг очутиться где угодно!
— У людей тоже есть недоступные каттаканам способности, — парировал Рэльгонн. — И, поверьте, они не менее впечатляющи, чем прыжки сквозь Ничто. Итак, я слушаю вас, друзья. Что такого случилось? Отчего вы спешно отправились на Закат? А самое главное — требуется ли моя помощь?
Гвай рассказал. Про письмо от Хранителей, про загадочную историю с исчезновением большого отряда охотников, про странности с сапогами и пропавшим, а потом внезапно появившимся амулетом, про змей… Даже про изгаженный котелок поведал. Сам Гвайнард не видел особой связи между всеми этими событиями, но Рэльгонн, как существо, обладающее логическим складом ума, призадумался.
— Что происходит в баронстве Лотар, я разведаю нынешней же ночью, — уверенно сказал упырь. — И попробую отыскать ваших потеряшек. Для этого придется поднять на крыло всех моих родственников, ну да ничего — они засиделись в Рудне, надо поразмяться! А вот странности с мелкими пакостями меня весьма настораживают.
— Мелкие пакости?! — снова взорвался Конан. — Если ты думаешь, что наср… гм… нагадить в котелок — это мелкая пакость, то у нас разные представления о жизни!
— А разве я когда-либо отрицал последнее? — не без иронии спросил Рэльгонн. — Оставим частности, и подумаем о главном. Со вчерашнего дня вы начали чувствовать на себе чье-то неусыпное, внимание, верно? Кто-то таскает мелкие вещицы…
— И сапоги! — напомнил варвар.
— Таскает мелкие вещицы, сапоги, пищу, — мирно согласился упырь. — О не слишком остроумных шутках мы вообще умолчим. Лично я, пусть и являюсь существом из иного мира с совершенно другой системой ценностей, такого юмора решительно не понимаю. Однако, меня заинтересовала история со старинным амулетом. Вопрос ко всем: вы уверены, что амулет был предназначен именно для отпугивания морского животного, которое вы именуете «Местер Струвормом»? Никакой ошибки?
— Клянусь, никакой! — уверенно сказал Гвай. — Талисман мне подарил волшебник Пелиас Кофййский, покровитель гильдии Ночной Стражи от конклава Золотого Лотоса. Столь многоученый маг не мог ошибиться!
— Верно, не мог, — согласился Рэльгонн. — Я знаком с Пелиасом, он действительно разбирается в своем деле… Пожалуй, соперничать с Пелиасом может только Тот-Амон из Черного Круга Стигии, исключительно одаренный человек! Итак, вывод я могу сделать только один: некто или нечто изменило свойства амулета. Основа заклинания осталась нетронутой: оно воздействовало на змей. Однако, изменились частности — заклятье стало привлекать, а не отпугивать гадов, кроме того в Райдоре Местер Струвормы по определению не водятся, но зато их более мелкие сородичи охотно откликнулись на зов… Что это может означать?
— Понятия не имею, — отозвался Гвай. — Может, Эйнар неправильно прочитал руны и тем самым изменил заклятье?
— Исключено, — покачал головой Рэльгонн. — Перепутай в заклятии хоть одну букву, и оно не подействует. Существует распространенное заблуждение, что если заклинание прочитать наоборот, с последней буквы, то действие будет обратным исходному, но это тоже полнейшая чепуха, проверено не одним поколением магов… Повторяю: логика подсказывает, что свойства амулета были преднамеренно изменены. Но кому это понадобилось, и с какой целью? Ситуация донельзя абсурдная, вам не кажется?
— Кажется, — уверенно сказал Конан. — Рэльгонн, ты здесь самый умный. Так что объясни, что происходит. И я действительно не вижу связи между дерьмом в котелке и магией!
— Нет, связь существует, — убежденно ответил упырь. Какая именно — мне пока неясно, но… Боюсь, придется мне забросить на время свои дела и каждую ночь навещать вас, почтеннейшие охотники за чудовищами! Не могу устоять перед очередной загадкой, пусть даже и глупой!
— Кажется, ужин готов, — прервала разговор Асгерд, помешивавшая в котелке оструганной палочкой. — Рэльгонн, хочешь поесть?
— Пожалуй, уже не хочу, — задумчиво сказал каттакан. — Вот что мы сейчас сделаем. Вы ужинайте, отдыхайте, а я сейчас прыгну через Ничто к себе в Рудну, призову на помощь возлюбленных сородичей и мы отправимся в баронство Лотар, разведывать, разнюхивать и выяснять обстановку… Ждите новости к утру, до рассвета.
Не попрощавшись, упырь запахнул плащ поплотнее и мгновенно исчез, словно некая колдовская сила вырвала его из ткани реальности.
— Давайте миски, — вздохнула Асгерд. — Конан, надеюсь ты не успел выпить принесенное Рэльгонном вино в одно горло?
Оскорбившийся варвар продемонстрировал темневшую на горлышке баклаги нетронутую печать пуантенских виноделов.
Поужинали. Похлебка, взятые из дома пшеничные лепешки и вино оказались выше всяких похвал. Настало время ложиться спать.
— Я посторожу до восхода луны, — сказал киммериец Гвайнарду. — В сон пока не клонит, да и Рэля надо обязательно дождаться. Когда появится луна, разбужу.
— Хорошо, я тебя сменю, — кивнул командир отряда, закутался в попону и мигом уснул. Асгерд с Эйнаром немного поворочались на своих лежанках, и вскоре тоже отбыли в призрачный мир, обычно именуемый стихосложителями «царством грез».
Сонно всхрапывали лошади, журчала речка. Гнедой бродил вокруг стоянки — сартак мог поспать всего два-три колокола, а затем вновь становился бодрым и полным сил, это тоже было его полезной особенностью. Конан начал задремывать, зная, что четвероногий клыкастый монстр в конской шкуре охранит лагерь куда лучше самого чуткого сторожевого пса и будет способен намылить холку любому врагу или просто разбудить людей в случае необходимости.
Первый (и он же последний в эту ночь), сон варвара был замечателен — из сине-серебристой дымки вышла старая подруга, хауранская королева Тарамис, уселась рядом на ковре, положив голову на колени Конана, и…
— Поднимайтесь! Конан, хватит дрыхнуть! Киммерийца будто пружиной подбросило. Он вскочил, протер глаза и обнаружил стоящего возле сияющего багровыми угольками кострища Рэльгонна. Сартак яростно, завизжал — упыря Гнедой недолюбливал из-за недавнего происшествия в Райдоре, связанного с появлением допплегангера. Каттакану тогда пришлось перенести сартака через Ничто, а Гнедому это краткое путешествие по неясным для Конан причинам очень не понравилось.
— Что? — выдохнул варвар.
— Немедленно собирайтесь! Через два квадранса вы должны быть готовы! Отправляемся в баронство Лотар! Ваше присутствие там необходимо! Мы обязаны успеть до рассвета!
«Приехали… — подумал киммериец. — Да что такого жуткого стряслось? А Гнедой вообще перестанет повиноваться после нового путешествия сквозь пустоту…».