— Что именно?
Разумеется, Майкрофт отлично её понял.
— Влияние. Вам нравится?
— Скажем так, — он задумчиво провёл пальцем по ручке зонта, — полагаю, что это отвечает моим склонностям.
— А я бы дорого дала, чтобы не нести ответственности за…
Кажется, едва ли не впервые в жизни Гермиона услышала смех Майкрофта — не наигранный, а настоящий (или очень похожий на настоящий). Он чуть запрокинул голову назад, на спинку офисного кресла, его плечи слегка подрагивали.
— Вы не сможете жить без этого. Ответственность, контроль, влияние, — сказал он через несколько мгновений, — вам уже от этого не уйти.
Гермиона сглотнула. Она надеялась, что Майкрофт ошибается. Нет, она знала, что он неправ. И когда код будет добыт, а Брук — уничтожен, она покинет Британию и посвятит свою жизнь науке, будет отвечать только за своих пациентов, может, займётся преподаванием. И всё. Не считая этих двух незавершённых дел, её здесь ничто не держит. Родители едва ли станут скучать, а что касается друзей… Гермиона прикусила губу. Едва ли она ещё раз заставит себя переступить порог дома Поттеров и просто сидеть у них в гостиной, болтать о том, о сём. Это осознание было внезапным. Она не станет лечить Гарри сама, найдёт ему менталиста, того же Вагнера, но не коснётся его разума. Что до Джинни, то она не найдёт в себе смелости взглянуть подруге в глаза.
Нервные переживания и виски несколько приглушили бдительность Гермионы, поэтому легкое касание чужого разума она почувствовала не сразу. Майкрофт смотрел в сторону, постукивал по ручке зонтика указательным пальцем и не производил впечатление неопытного легиллимента, проводящего атаку. Подавляя инстинкты, Гермиона немного сдвинула щит вглубь, вытаскивая на поверхность обрывки мыслей и едва различимые мелодии — отличный белый шум. Майкрофт не отреагировал. Магглы не владеют легиллименцией, это общеизвестный факт. Но Гермиона уже знала, что к Майкрофту Холмсу это не относится. Читал ли он чужие мысли сознательно?
Гермиона аккуратно вытолкнула на поверхность сознания картины, увиденные сегодня в притонах. Майкрофт дёрнулся и перевёл на неё взгляд. Контакт тут же прервался. Кажется, неосознанно. Спонтанная легиллименция.
— Брук, — сказала Гермиона вслух. — Сейчас важен Брук. Я обсудила с министром ваш план, и…
Гермиону от этого плана тошнило, а Кингсли он привёл в восторг. Не то, чтобы он так гнался за кодом, для него это была идеальная схема сотрудничества с магглами. Было очевидно, что, если план удастся, Майкрофт Холмс преисполнится к магам значительно большей симпатией, а главное, он будет им должен. А разработка плана позволит опробовать множество схем сотрудничества. Интеграция, которой грезил Министр Магии, была близка. — И он был одобрен, я полагаю, — сказал Майкрофт. — Я не сомневался.
— Мы подключимся только на финальной стадии, — качнула головой Гермиона. — до этого останемся в стороне. Мы не имеем права вмешиваться в законодательную систему.
— Этого будет достаточно.
Гермиона наклонила голову, а потом уточнила: — Вы поделитесь с братом… деталями? — Ни в коем случае. И настоятельно прошу вас также не посвящать его.
Как бы сильно Гермионе ни претила идея втягивать младшего Холмса в смертельно опасное для него дело, оставляя при этом в неведении, она была вынуждена согласиться с Майкрофтом. Шерлок был неуправляем. И совершенно им необходим.
Гермиона поднялась, собравшись уходить, и вдруг пошатнулась. Голова закружилась. Вспомнилось, что она ничего не ела с утра, сильно нервничала. Спиртное было не кстати.
Она вцепилась пальцами в край стола и сказала поспешно: — Прошу меня простить.
Замутило. Аппарировать в таком состоянии было бы безумием.
Майкрофт встал из-за стола, подошел к Гермионе и, немного поколебавшись, коснулся её запястья своими неприятными ледяными пальцами. Сосчитал пульс с сосредоточенностью врача. Лицо его было ещё более нечитаемым, чем обычно, но, чувствуй себя Гермиона чуть лучше, уже сгорела бы со стыда. Просто человеческие эмоции вызывали у него раздражение, а слабость должна была казаться отвратительной. — Пожалуй, ваш способ перемещения сейчас будет несколько неудобным, — произнёс он.
Становилось все хуже, и Гермиона была вынуждена присесть на подлокотник кресла. Если её стошнит, она сотрёт память об этом эпизоде сначала Майкрофту, а потом себе.
Перед глазами замелькали чёрные точки, руки стали ватными. В ушах шумело, но сквозь шум она расслышала какие-то несвязные обрывки фраз. С трудом сумела сообразить, что это телефонный разговор.