Она отвернулась и сделала несколько долгих вдохов и выдохов. Мерлин, это было действительно страшно. Она, бесстрашная Грейнджер, оказалась той ещё трусихой, когда речь пошла о её собственной шкуре. Но она не собиралась бежать. — Алогично, — произнёс Майкрофт.
Гермиона стиснула кулаки и зажмурилась. Однажды она уже была в бегах — и пусть тогда они с Гарри и Роном на самом деле выполняли важную миссию Дамблдора, по факту это были бега. Они прятались, постоянно перемещались с места на место, следили за каждым своим шагом, взвешивали каждое слово и ежечасно, ежеминутно боялись, что их найдут.
Она не хотела бояться снова. — А вы бы убежали? — спросила она. Майкрофт не ответил, и Гермиона обвела взглядом ту часть кабинета, которую видела со своего места. Спинка кресла, камин, подставка под зонтик, ковёр на полу, а ещё, невидимые ей, журнальный столик, большой письменный стол — множество деталей, которые создавали особую атмосферу и своеобразный уют и сопровождали Майкрофта повсюду, будь то его комнаты в клубе или рабочий кабинет.
Он понял, о чём она думала, потому что заметил: — Зависит от ситуации.
Гермиона подошла к камину и заговорила максимально спокойно: — Вам придётся проследить, чтобы Шерлока вытащили из морга. Заклятие спадёт само собой к завтрашнему утру. Место встречи с Габриэль — ступени Французской национальной библиотеки. Шерлок должен быть там завтра. И…
Гермиона не могла точно объяснить, в чём дело, но чувствовала потребность поблагодарить Холмса за его специфическую заботу. То, что он готов был помочь ей выбраться из страны, причём сам, безо всяких просьб — это было ценно и неожиданно. — И спасибо за предложенную помощь.
Запиликал телефон Майкрофта. Он ответил, но всего двумя словами: «Да» и «Позже». И Гермиона всё-таки нашла в себе смелость сказать: — Майкрофт, если меня арестуют, то я уже не смогу вас прикрыть. Ваши воспоминания… — Должны быть удалены, — согласился он.
К горлу подступили горькие слёзы, в носу захлюпало. Она ведь почти победила, почти сумела разрешить эту проблему так, чтобы никто не пострадал — кроме Джима, разумеется, но он был не жертвой, а причиной всех бед и в защите не нуждался. — Вы сотрёте мне память? — уточнил Майкрофт светским тоном. — Лучше я, чем коновалы из отдела обливиации.
Она не хотела этого делать. Мерлин, она поклялась, что никогда больше не сделает этого, когда вернула память родителям и впервые после года разлуки посмотрела маме в глаза. А потом, когда папа отказался называть её своей дочерью, она повторила клятву. Любые магические манипуляции, лечение, работа с сознанием — но не стирание памяти, не уничтожение самого сокровенного.
К сожалению, выбора не было. Если Кингсли рассказал о её роли, то рассказал и о Холмсах, а также о том, что Майкрофт знает куда больше о мире магии, нежели ему полагается. Ему сотрут память — так или иначе. Но сделают это грубо, вырвут воспоминания с корнем, повреждая хрупкие нейронные связи, обрекая Холмса на кошмары, фантомные головные боли и постоянные состояния дежавю. Такого Гермиона не пожелала бы и врагу.
Она обернулась и направила кончик палочки Майкрофту в лицо. Рука дрожала очень сильно, ходила ходуном, но Гермиона не сомневалась в том, что заклятие ей удастся. Она ведь была лучшим менталистом Европы.
Майкрофт стоял очень ровно, выпрямив спину и вскинув голову, и выражением лица был очень похож на брата — это сходство между ними проявлялось очень редко, а потому особенно бросалось в глаза. — Гарри Поттер рассказал мне, что вы… угрожали ему, — сказала она, не опуская палочки. Майкрофт изобразил что-то вроде улыбки: — Конечно, рассказал. — Зачем?
Пусть это было эгоистично, глупо и несвоевременно, но она хотела знать — зачем? Какое дело Холмсу до проблем одного волшебника-наркомана? — Считайте это… — он тихо засмеялся, — дружеской услугой. — А вы верите в концепцию дружбы? — Разумеется, нет, — он сложил руки на груди. — А вот вы верите.
Постепенно дрожь проходила, и, хотя мышцы руки начали ныть, палочка уже не тряслась. Её конец был устремлён Майкрофту точно в лоб. «Давай, Грейнджер», — велела она себе, но вместо заклинания произнесла: — Я сохраню ваши воспоминания. Запечатаю во флакон. И если ситуация повернётся так, что… — она не сказала вслух: «Что с меня снимут обвинения и разрешат вернуться к обычной жизни», — повернётся благоприятно, то я верну их вам. — Что именно вы сотрёте? — Всё, что касается сотрудничества с магическим миром, оставлю только общие знания о существовании магии. Пробелы заполню ложными образами. Разумеется, вся информация о спасении Шерлока останется — я скорректирую только источник.