Гермиона старым механическим движением опустила руку в карман, но, конечно, не нащупала там фальшивого галеона — монетка валялась где-то среди вещей, так и не разобранных после переезда из Дувра. — Приходи, — почему-то жалобно закончил медведь и исчез.
Гарри вытащил из-за шиворота маленький мешочек, сунул в него руку и достал галеон, повернул — на ребре действительно светилась новая дата и новое время. — Когда они поменяли управляющий объект? — зачем-то спросила Гермиона. Её заклинание позволяло назначать собрания только лидеру, Гарри. — Они не меняли, — отозвался друг, — я отдал Невиллу свой ещё тогда, — не было нужды пояснять, когда именно. — Что в «Пророке»?
Было время, когда газету Гермиона выписывала и читала каждый день — тогда от её осведомленности зависели жизни. Потом она делала это по привычке, но со временем «Пророк» сменился научными журналами. Она не держала ежедневную газету в руках уже несколько лет — всё равно там не было новостей, способных её заинтересовать. — Не знаю, — ответила она.
Гарри взял её за руку, готовясь переместиться куда-то, а Гермиона бросила взгляд на камеру видеонаблюдения — она всё также записывала людей, выходящих из метро.
Глава шестая
В «Кабаньей голове» было темно, грязновато и мрачно, как и в то далёкое время, когда здесь впервые собрался «Отряд Дамблдора», маленький и, в сущности, смешной — не менее смешной, чем другая её, Гермионы, затея, ГАВНЭ в поддержку домашних эльфов. Что горстка школьников могла сделать с государственным устройством, со всеобщей несправедливостью или мировым злом? Горько было думать, что те школьники сделали куда больше, чем нынешние взрослые.
Гермиона поддерживала связь далеко не со всеми бывшими боевыми товарищами — после смерти Рона видеть их стало больно, и она прекратила посещать общие сборы и праздники. Она не видела их такими, сидящими вокруг стола в трактире старика Аберфорта, уже очень давно.
Гарри сбросил с них троих — себя, Гермионы и подхваченной по дороге Джинни — мантию-невидимку, и разговоры тут же стихли, а потом друзья бросились обнимать своего обожаемого предводителя, а с ним и Джинни. Гермиона сделала полшага в сторону — и оказалась избавлена от участия в этих нежных приветствиях. Только Луна подошла к ней, едва махнув Гарри рукой, прищурила свои огромные серые глаза и сказала задумчиво:
— То, что ты ищешь, у тебя за спиной. Главное, не забудь посмотреть.
Гермиона удержалась от того, чтобы оглянуться, и с уверенностью в голосе ответила:
— Я ничего не теряла. Но спасибо.
Луна улыбнулась, поправила прядь длинных, кажется, ни разу не стриженых волос, и заметила:
— Не обязательно терять, чтобы искать.
В этот момент их окликнул Невилл — высокий, грузноватый, очень похожий на своего патронуса-медведя, и Луна обернулась к нему — что несказанно обрадовало Гермиону. Пророческие высказывания Луны с давних пор пугали её до мурашек по коже, а особенно страшно становилось оттого, что было очевидно — она не использует легиллименцию, однако видит человека насквозь, и заслониться от неё невозможно. Или же это нужно делать на принципиально ином уровне.
— Гермиона! — позвал Гарри, и она всё-таки подошла к общему столу, обменялась рукопожатием с Невиллом, кивнула Чжоу и её молчаливому спутнику, общим взмахом руки поприветствовала тех, с кем не встречалась уже многие годы: худую, похожую на загнанную лошадь Алисию, располневшего короткопалого Дениса Криви, улыбчивую розовощёкую Ханну и остальных.
Ей ответили общим, доброжелательным:
— Привет, Гермиона.
Гермиона чуть прикрыла глаза и, когда Невилл попросил у Аберфорта одиннадцать кружек сливочного пива, ей вдруг показалось, что она вот-вот услышит в общем гуле звонкий дуэт Фреда и Джорджа и вторящего им недавно сломавшимся до конца баском Рона.
— Друзья! — пророкотал Невилл, разговоры смолкли, и наваждение рассеялось. Гермиона открыла глаза. — Было бы здорово собраться, чтобы просто увидеть друг друга.
Гермиона почти машинально вытащила из сумочки свежую газету, которую забрала с площади Гриммо и уже успела пролистать. Невилл заметил её движение и удовлетворенно покивал: