Лимузин с включенными задними фарами повернул налево, Гин последовал за ним. Снова пошел дождь, несколько капель упало на ветровое стекло. Гин включил дворники.
— Можно задать вам вопрос? — обратился он к Лори.
Она кивнула:
— Спрашивайте, если это не очень личное.
— Я думаю, что это довольно личное, и вы можете не отвечать. Это вопрос, о котором думает любой мужчина, когда встречает такую красивую девушку, как вы.
— Вы опять мне льстите.
— Черт возьми, я делаю вам комплимент! Вам когда-нибудь делали комплименты? Неужели никогда раньше вам не говорили ничего подобного?
Она отрицательно покачала головой.
— Так или иначе, — сказал он, — вот мой вопрос. Я хотел бы узнать, есть ли у вас постоянный друг, поклонник. Вы связаны с кем-нибудь или вы свободны?
Лори смотрела в сторону.
— Это имеет значение? — произнесла она.
— Ну, я не знаю. Это имеет значение для многих девушек. Если девушка серьезно встречается с кем-то, она не собирается встречаться с кем-нибудь еще. Все-таки существует верность на свете, хотя вы, возможно, так не думаете.
Она долго ничего не отвечала, даже когда Гин быстро обвел ее взглядом, она не шелохнулась и не улыбнулась. Наконец, когда они проезжали Уотергейт, она сказала:
— У меня нет мужчин, вообще никаких.
— Никаких? — переспросил он удивленно. — Нет даже пожилых обожателей, которые надоедают приглашениями на ужин и покупают вам изумрудные ожерелья?
Она потрогала ожерелье.
— Его никто не покупал, это фамильная драгоценность. Нет, у меня нет ни пожилых, ни молодых обожателей…
То, как она это сказала, заставило его недоверчиво нахмуриться.
— Не хотите ли вы сказать, что у вас вообще никого нет?
— Нет, Гин, и никогда не было.
Он смотрел вперед на дорогу, на светящиеся задние фары ее лимузина. Он не мог поверить, чтобы девушка с такой внешностью и фигурой, как у Лори, никогда ни с кем не встречалась. Ей было лет девятнадцать-двадцать, большинство вашингтонских девиц в ее возрасте уже переспало с половиной Госдепартамента и с целой плеядой конгрессменов и сенаторов. Он понимал, что она не такая, как эти девицы, но даже самая добропорядочная девушка из самой хорошей семьи обычно встречается с парнем, хотя бы с каким-нибудь положительным студентом из Гарварда.
— Вы девственница? — спросил он.
Она подняла подбородок и посмотрела на него. Ее взгляд был таким же холодным и равнодушным, как и тогда, когда он впервые увидел ее у Ширра.
— Вы это так называете? — спросила она.
Он был взволнован.
— Я не знаю, как это назвать иначе. Я очень удивлен.
— Это такая редкость в наше время, что незамужняя девушка невинна?
Он отвернулся в смущении:
— Да, наверное. Возможно… Но вы не…
— Я не похожа на невинную девушку?
— Я этого не говорил.
— Но вы мне начали говорить о том, как я сексуальна, как только подошли ко мне. Если вы находите меня сексуальной, значит, вы думаете, что я сплю с мужчинами.
— Вовсе нет! Когда я говорил, что вы сексуальны, я имел в виду, что лично я так вас воспринимаю. Когда я увидел вас, приблизился к вам, я почувствовал сексуальное возбуждение. Это комплимент, а не оскорбление. Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли.
Лори ничего не ответила. Он подумал, что смутил ее, но когда взглянул на нее снова, то увидел легкую улыбку на ее лице.
— Бог мой! — воскликнул Гин. — Мне попадались странные девушки, но вы самая необычная, какую я когда-либо встречал.
Она засмеялась и указала на машину впереди:
— Вы должны лучше следить за дорогой, мы почти приехали.
Они находились в четырех-пяти милях от центра города. Это был престижный зеленый пригород, застроенный довоенными домами с колоннами и белыми ставнями. Матье ехал впереди по узкой извилистой дороге, которая в одном месте стала похожа на туннель из-за нависающих крон деревьев, затем они проехали вдоль высокой стены, заросшей мхом и плющом, с острыми ржавыми шипами наверху.
— За этой стеной наш сад, — сказала Лори, — а дом совсем рядом.
Сверкая фарами, лимузин свернул за угол. Они припарковали машины в полукруглом проезде прямо напротив высоких стальных ворот. За воротами Гин разглядел посыпанную гравием дорогу, тонущую во мраке. Дом, очевидно, находился далеко от дороги — его не было видно.
Матье не выключил мотор своей машины, он сидел и наблюдал за ними в зеркальце. Струйка дыма поднималась из выхлопной трубы и растворялась в дождливом ночном воздухе.
— Это конец пути, дорогая мисс Сэмпл? — спросил Гин. — Да, мы приехали, — сказала Лори, застегивая накидку.
— Вы думаете, что я просто вас здесь высажу, и все?
Она посмотрела на него зелеными кошачьими глазами:
— А что же еще? Вы предложили отвезти меня домой, и вот мы приехали.
— Вы даже не пригласите меня на чашку чая?
Она покачала головой:
— Прошу прощения. Я бы вас пригласила, но моя мама неважно себя чувствует.
— Но я не собираюсь беспокоить ее, она может оставаться в кровати.
Лори коснулась его руки:
— Гин, вы очень славный, и вы нравитесь мне…
— Но вы не собираетесь приглашать меня в дом. Очень хорошо, я все понимаю.
— Это не так.
Он поднял руки, сдаваясь.
— Я знаю, что так, а что не так, — сказал он. — Вы привлекательная девушка, у вас очень замкнутая семья, и вы делаете то, что одобряет ваша мамочка, как в старые добрые времена. Мне это нравится.
— Что вы имеете в виду?
— То, что я позвоню вам завтра в положенное время, представлюсь вашей маме и попрошу разрешения пригласить вас на ленч. Я даже обязуюсь доставить вас домой дотемна.
Лори долго смотрела на него, затем медленно покачала головой: