До сих пор помню этот сосредоточенный взгляд. Ее узкое треугольное лицо стало беззащитным, и, к моему удивлению, мне захотелось ее оберегать, а это чувство еще больше разожгло желание.
— Можно, я проведу с тобой сегодняшний вечер?
Кутилы шумели в баре, и я едва ее слышал. Меня тянуло к Изабелле, но себя я оценивал низко и решил, что ослышался. Лишь позже вечером, насытившись любовью, она призналась, что Ахмос Кафре настоял, чтобы составить ей гороскоп, и назвал дату смерти. Возмущенный таким безответственным поступком, я сел в кровати и безуспешно пытался ей доказать, что все это суеверная чушь. Но мне не удалось. Через три месяца мы поженились.
Я смотрел в мутную воду и удивлялся, вспоминая наш путь к этой точке в Александрийской бухте и тому, что Изабелла все-таки довела свои поиски до конца.
Из задумчивости меня вывел крик Джамала: за веревку дергали. Неужели она его все-таки нашла? Несмотря на свой скепсис, я ощутил такую же эйфорию, какую недавно заметил у Фахира. Если это правда, мы действительно переживаем исторический момент. Я потянул за веревку, давая знать Изабелле, что готов, и она ответила четырьмя рывками. Соединив стальным карабином толстую трубу с канатом, я опустил ее в воду, и через несколько секунд она исчезла, уйдя на глубину к ныряльщикам.
Джамал полез в задний карман джинсов и, достав помятую пачку сигарет «Лакки страйк», предложил Омару и мне. Я бросил курить год назад, потому что заметил, что никотин влияет на обоняние — мой главный инструмент во время охоты на нефть, но тем утром не отказался от сигареты.
— Остается только ждать, — объявил Джамал и принялся мурлыкать под нос мелодию «Би Джиз». Омар неотрывно смотрел на горизонт. Я переглянулся с Джамалом. Наши мысли, казалось, поднимались с дымом сигарет, и его завитки переплетались в невысказанной общей тревоге: что, если нас поймают?
Словно ниоткуда с ревом возник быстроходный катер, и у меня похолодело в животе — я решил, что это патруль береговой охраны. Но Омар вскочил на ноги и помахал рукой. С катера помахали в ответ, и он продолжил свой путь.
Омар, поняв мои чувства, улыбнулся:
— Не беспокойтесь, это мой друг. К тому же нам нечего скрывать.
У меня возникло ощущение, что мой страх доставляет ему удовольствие.
В это время над головами пролетела стая голубей, и при виде птиц мужчины подняли головы.
Джамал тихо выругался и нервно окинул взглядом береговую линию.
— Плохо, — пробормотал он.
— Дурной знак, — мрачно подтвердил Омар, не сводя глаз с парящей стаи.
— Это всего лишь голуби. — Я не понимал, что их так разволновало.
— Подумайте сами, дружище. — Джамал показал в сторону удаляющихся голубей. — Береговые птицы летят прочь от земли.
— Наверное, на какой-нибудь остров.
— Какой остров? Здесь нет никакого острова, кроме Кипра. А он для голубей слишком далеко. Нет, здесь что-то не так. Может быть, возвращается шторм. Или что-нибудь более опасное.
Я испытал облегчение, когда на поверхности в туче серебристых пузырьков появились Изабелла и Фахир. Изабелла сдвинула маску на лоб, ее лицо пылало от возбуждения.
— Нашли! Правда ведь здорово, Оливер! Он у нас! Труба погрузилась как надо. Остается только ее поднять! Я нашла астрариум!
4
Изабелла подала металлоискатель и поднялась на катер. За ней забрался улыбающийся Фахир. Зато двое других мужчин мялись и встревоженно молчали.
— Нам надо возвращаться, — наконец объявил Джамал, не сводя глаз с горизонта. — А решающее погружение совершите завтра.
— Ни за что! К завтрашнему дню все опять занесет. Работу необходимо закончить в течение часа, до прилива. — Изабелла говорила требовательным, не допускавшим возражений тоном.
Я посмотрел на мужчин — лицо Джамала на мгновение исказилось, выражение было настолько мимолетным, что, кроме меня, никто не заметил. Но я его узнал — видел у рабочих-нефтяников. Возмущение. Им было трудно подчиняться приказам женщины, как бы они ее ни уважали.
Фахир, чувствуя, что назревает конфликт, положил руку на плечо брата.
— Пожалуйста, мы так близки к цели. А если отложим до завтра, придется начинать все сначала.