Изабелла настолько верила мистику, что написала завещание и отправила письмо Сесилии, — вот до какой степени расходились наши философские и культурные взгляды. Если бы у меня хватило силы воли, пока жена была жива, не бороться против этого несходства и не надеяться, что она когда-нибудь перерастет свои предрассудки, может быть, мне удалось бы ее спасти. Меня захлестнуло тошнотворное чувство вины. Не надо было позволять ей погружаться в тот день. Не надо было приезжать в Египет.
Я вышел на балкон и посмотрел на сад. На гранатовом деревце, которое я посадил над астрариумом, начали распускаться почки. Мне показалось, что я чувствую артефакт через все преграды — ткань, в которую он был завернут, деревянный ящик и фут земли над ним. Но еще возникло ясное ощущение, что он тоже смотрит на меня. Я мотнул головой, будто пытался избавиться от его власти, хотя понимал, что это всего лишь воображение. Но тут же в памяти всплыли слова Гермеса: «Не нужно недооценивать астрариум».
Но как я доставлю его в Англию? Если положить в багаж, можно попасться на таможне, и тогда меня арестуют за попытку нелегально вывезти из страны историческую ценность. Мне не выдержать еще одного допроса. Или взять только страницы с иероглифами, которые дал мне Гермес? Достаточно ли будет Хью Уоллингтону такой информации? Но чем больше я об этом размышлял, тем меньше мне хотелось оставлять астрариум. Я был связан с ним обещанием. Видел в нем частицу Изабеллы, а теперь и себя самого. И еще: если те, кто хочет им овладеть, пошли на убийство Барри, следовательно, лишь вопрос времени, когда они проскочат мимо охраны виллы. Придется брать астрариум с собой.
И тут я вспомнил похвальбу Билла Андерсона.
Я встретился с техасцем в Александрийском спортивном клубе. Некогда престижный загородный клуб, членами которого могли стать только избранные, имел конную беговую дорожку, площадки для крокета и боулинга и поле для гольфа с восемнадцатью лунками. Большая гостиная с деревянными балками в стиле тюдор и охотничьи трофеи напомнили мне английский сельский дом. После происшествия на вилле я регулярно чередовал людные места и путаницу темных переулков, где за человеком невозможно следить незаметно. Под едва слышный на расстоянии стук теннисных мячей мы потягивали на террасе джулеп, любуясь безукоризненно скошенными лужайками и фигурно подстриженными деревьями. В углу сидел величественный пожилой господин в красной феске и с красной гвоздикой в петлице блейзера. Он любезничал с дамами в выцветших, но элегантных платьях и шляпках. Дамам было хорошо к семидесяти. Мы наблюдали, как он целовал ручку одной из них, и та кокетливо улыбалась.
— Кто этот Мафусаил? — удивился Андерсон.
— Это мой друг Фаргалли-паша, бывший хлопковый король и бывший друг настоящих королей, кинозвезд и диктаторов, — объяснил я. — Теперь ему остались одни воспоминания.
— Все мы рано или поздно этим кончаем, — усмехнулся техасец и поднял стакан, приветствуя старика.
Фаргалли-паша улыбнулся и ответил на тост. Андерсон повернулся ко мне.
— И что это за тайная услуга, которую я должен тебе оказать?
Я подвинулся ближе.
— Ты говорил на Синае, что можешь под видом пожарного оборудования провести через таможню все, что угодно.
— Наверное, обкурился и нес всякую чушь.
— Слушай, Билл, я серьезно. Мне надо кое-что доставить в Лондон. Вещь, которую очень ценила Изабелла.
Андерсон внимательно посмотрел на меня и помешал коктейль украшавшей его веточкой мяты.
— Большую?
— Она находится в ящике размером примерно восемнадцать на двенадцать дюймов. Даже если ящик открыть, никто, кроме опытных археологов, не определит, что это такое.
— Господи, Оливер, неужели и ты этим занялся?
— Если ты решил, что я собираюсь толкнуть эту штуковину подороже, то ошибаешься. В конце концов она возвратится в Египет. Я только выполняю последнюю волю Изабеллы. И поверь, мне совсем не хочется это делать.
Техасец недоверчиво изогнул брови.
— Единственное, что могу предложить, — доставить предмет в Абердин на самолете компании, после чего он отправится в Лондон. Если ящик промаркировать знаком компании, никто не станет его открывать.
— Прекрасно. Как быстро это можно устроить?
— Я договорюсь, чтобы ты сам поместил свою вещь в самолет. А в Лондон она прибудет через пару дней после тебя. Мое оборудование всегда оказывается на месте до меня.
Я благодарно поднял стакан.
— Андерсон, я твой должник.