— Знаете, что больше всего интересует сейчас лабораторию?
— Нет еще.
— Нас интересует количественный учет цитопатогенного действия иммунных лимфоцитов.
— Вы имеете в виду способность лимфоцитов от иммунизированных животных разрушать те клетки, которыми их иммунизировали?
— Да. Так вот, нам нужно изучить, как угнетается это действие при лучевой болезни. Попробуйте усовершенствовать методику Розенау так, чтобы она давала количественно точные результаты. Только постарайтесь тратить как можно меньше мышей.
— А если ничего не выйдет? Эта методика очень капризна. Может быть, можно работать методом пересадки кожи? — спросила Лия.
— Ни в коем случае. Во-первых, нам нужна количественная оценка, чтобы можно было прямо считать клетки в пробирке. Во-вторых, у нас не хватает мышей. Нужны клеточные модели.
Методика Розенау не пошла…
Потом отказались от приема Давида.
Потом забраковали метод Фридмана. Этот метод вообще оказался «липой» — в его системе лимфоциты никого не убивали, так что до подсчетов дело не дошло.
Часами мы сидели и выдумывали формы сосудов, в которых удобнее было бы «сталкивать» иммунные лимфоциты с клетками-мишенями, то есть с клетками, которых они должны убивать. Часами выдумывали, как бы изловчиться и подсчитать убитые клетки. Подсчитать точно, очень точно!
Шли недели. Месяцы. Пролетел год. Все жалели Лию — аспирантура идет, а работа не движется. Много раз ко мне приходили сотрудники.
— Мы поделимся мышами, — говорили они, — пусть Лия начинает изучать действие радиации не на клетках, а на мышах.
Наша стойкость тоже, кажется, стала сдавать.
— Лия, давайте попробуем последнее, — предложил я однажды. — Смешайте селезеночные клетки от иммунных мышей с селезеночными клетками — мишенями, а потом подсчитайте там количество стволовых клеток. Может быть, в первую очередь выбиваются именно они. Если не получится, перестанем искать новое, будем работать по старинке.
Стволовыми называют те клетки, от которых зависит жизнь всей ткани, например селезенки или костного мозга. Это из них получаются все остальные клетки. Потому их и называют стволовыми. Как ствол дерева, от которого растут все ветви, листья, плоды. Выбей эти клетки, и погибнет вся ткань.
Через десять дней мы рассматривали цифры первого эксперимента. В одной селезенке было 50 стволовых клеток, в другой — 130. Значит, в смеси должно быть 180. А Лия насчитала только 60 штук. Значит, около 70 процентов исчезли. Исчезли стволовые клетки. Так вот на кого обрушиваются удары иммунных лимфоцитов! Они «бьют в корень».
— Стоп, Лия! Кажется, мы набрели на что-то стоящее.
— Надо проверить еще раз, — взмолилась Лия.
— Нет, не один раз. Надо проверить по крайней мере трижды.
Лия поставила семь опытов подряд и семь раз происходила инактивация стволовых клеток… А дальше чуть не повторилась история Барбары Байн.
Канадская исследовательница взяла в опыт лейкоциты от лейкозных больных и сделала вывод, что лейкозные клетки активируются под влиянием чужеродных лейкоцитов. Так она и опубликовала свои данные.
Лия взяла иммунные лимфоидные клетки и пришла к выводу, что именно иммунные лимфоциты убивают чужеродные стволовые клетки.
— А может быть, и неиммунные? Может быть, нормальные лимфоциты тоже бьют? — И Лия поставила еще семь опытов. Тогда и произошло открытие. О том, что иммунные лимфоциты могут разрушать клетки-мишени, знали. Пусть это не было количественно точно измерено, но об этом знали. А то, что нормальные лимфоциты обладают таким же свойством, известно не было.
Лия получила семь положительных ответов.
Да, обладают! Нормальные лимфоциты, в первый раз увидев чужеродные стволовые клетки, инактивируют их. Так мы и назвали это явление: «Инактивация несингенных (т. е. чужеродных) стволовых клеток».
Вот что принесли последние годы. Классическая иммунология привыкла иметь дело с двумя основными реакциями, направленными на отторжение чужого, — выработкой антител и появлением специфически сенсибилизированных клеток, то есть клеток, несущих антитела на своей поверхности. И те и другие появляются через 3–7 дней после вторжения чужеродного пришельца, а накапливаются еще позже. Оказывается, как стало теперь известно, трудная ситуация для пересаженной ткани складывается задолго до выработки антител и накопления специфически вооруженных клеток. Во-первых, стимулируются к размножению лимфоциты — их будущие убийцы. Во-вторых, им самим очень трудно размножаться и расти в новом, «чужом» окружении. В-третьих, самые главные — стволовые — клетки, от которых зависит их рост, размножение и жизнь, выбиваются сразу же в первую очередь. Ткань пересажена, она функционирует, с большим или меньшим успехом выполняет свои задачи, но она уже обречена, ее «корни» подрублены в первые же дни.