«Видеозвонок».
— Алё, да, — пробормотала Женя, смахивая кнопку вправо.
— Ты серьёзно?! Едем завтра? — в один голос воскликнули подруги.
— Ага.
— А на чём? — поинтересовалась Агата.
— На Кирилле. Ну, точнее, на его машине.
Лица девушек одно за другим помрачнели. Если Женя не питала к Кириллу никаких чувств и просто мирилась с его существованием, то им он, мягко говоря, не нравился. Если говорить совсем честно, они хотели бы его уничтожить. Как-то раз Соня предложила навести на него порчу, а Есения начала разговор про сексуальную привязку к его матери, но Женя быстро их утихомирила. В конце концов, порча — это плохо, а мать Кирилла являлась ещё и, на минуточку, матерью Лёши, а он бы точно не пришёл в восторг от… последствий. После этого попытки научить Кирилла уму-разуму прекратились, но негативные чувства остались. В целом, они были взаимны. Почему-то брат Алексея невзлюбил всех четырёх ведьм, хотя первое знакомство прошло замечательно — они пили какую-то чушь, травили шутки и обсуждали всяческие нелепости. Но с каждой новой встречей шуток становилось меньше, а лицо Кирилла хмурилось всё сильнее, пока в один момент он не выпал из их жизней совсем. С того момента они виделись буквально раз в полгода, вынужденно используя его как бесплатного извозчика. Он, кажется, был не против. Ну, насколько это вообще возможно для подобного человека.
— Снова пять часов невероятного веселья? — хмыкнула Соня. — Ехать на хромой кобыле было бы и то комфортнее, чем в его тачке.
— Ну, вообще там неплохие сидения… — задумчиво пробормотала Есения.
— Да не в них дело, — возразила Соня, — а в атмосфере. Мне энергетика его не нравится. Он какой-то негативный.
— Конечно, он будет злым. Вы хотели на него неупокоя повесить, — проговорила Женя и осеклась.
Она что… защищала его?
— Но не повесили же, — отмахнулась Агата. Штуковина, которую она продолжала плести из крупных бусин, стала заметно больше и напоминала изысканный головной убор.
— Вот и здорово, — ответила Женя, и торопливо добавила: — Всё, возражений я не принимаю. Ну, потерпите друг друга немножечко, тем более, не думаю, что он будет давать поводы для конфликтов. Он безобидный. Просто… угрюмый. Это не страшно.
В конце концов, к ней прислушались. Евгения тихо выдохнула с облегчением. Теперь можно было расслабиться и выспаться перед завтрашней поездкой.
Но сначала — умыться.
Она подошла к зеркалу. Лицо выглядело как-то чересчур свежо. Темные круги под глазами казались не такими уж и тёмными, волосы внезапно легли совершенно идеально, да и кожа словно бы сияла изнутри. Удивительно. Женя уже позабыла, когда в последний раз выглядела настолько… здоровой, что ли, учитывая, что спит и питается она из рук вон плохо.
Мысль о питании повлекла за собой мысль о необходимости поставить остатки пирога в холодильник — на утро, и Евгения, дочистив зубы, тут же пошла претворять её в жизнь.
В комнате, наконец-то, стало тихо, несмотря на раскрытое настежь окно.
— Завтра я буду дома, — пробормотала Женя, чувствуя, как её сердце окутывает тепло, и быстро заснула, едва закрыв глаза. Словно дневного сна не хватило, чтобы восполнить суточную норму.
Часы, висящие на стене, тихо щёлкнули и остановились, не досчитав трёх минут до полуночи.
* * *
— Ты не справляешься.
— Вы не понимаете! Я…
— Ты не справляешься.
Четыре фигуры в плащах злобно зашелестели. Их неестественно длинные крючковатые пальцы подёргивались, прикрываемые длинными рукавами.
Тронная зала, казалось, была освещена ещё меньше, чем в прошлый раз — по крайней мере, гостю так показалось. Он смотрел на трон, высеченный из костей, и на мгновение на его лице промелькнуло отвращение. Кажется, на подлокотниках были детские черепа.