Они были по-настоящему счастливы.
И даже если бы бар превратился в пышную дворцовую залу, а сомнительные личности вокруг — в изящных господ, ничего бы не изменилось. Наверное, они бы даже продолжили петь ту же песню, невзирая на осуждающие взгляды представителей высшего общества.
Ведь что вообще может остановить тебя от безумств, когда рядом стоят те, с кем ты прошёл всё, что только возможно?
— Девочки, я вас всех так люблю-ю-ю-ю, — закричала Соня, зацеловывая щёки каждой девушки.
Женя улыбалась и жмурилась от удовольствия.
Прозвучала последняя нота. Исходя из предполагаемой музыкальной программы, следующей должна была заиграть песня «Самбо белого мотылька».
Вместо этого секундную тишину разрезал громкий выстрел.
Глава 3 / Невозможно
Время замедлилось.
Всё вокруг провалилось в тягучее, ленивое небытие. Евгения поймала ощущение бесконечного полёта и словно вышла из тела, глядя на мир глазами каждого находящегося здесь человека. Девушка в синем платье открывает рот в истошном вопле, но голоса не слышно. Молодой парень кривит лицо, зависнув в прыжке над барной стойкой. Есения испуганно распахивает глаза, инстинктивно хватая руки Агаты и Сони сильнее.
Мгновение с громким хлопком трескается по шву.
За спиной лопнула пустая бутылка, мелкой стеклянной крошкой разлетевшись по столу.
Внезапно вернувшиеся звуки накрыли Женю с головой, и она инстинктивно присела на корточки, пытаясь спрятаться от невидимого врага.
Это он. Это он. Это он.
Кошмары устали прятаться.
Только не снова…
«Я не могу оставить их».
— Госпожа! Госпожа, поднимитесь!
Незнакомый мужской голос выводит Евгению из непонятного транса, и она чуть ли не ползком пробирается вперёд, чувствуя, как её плечо крепко стискивает тяжёлая рука, указывающая путь. Как оказалось, преодолевать препятствия в виде паникующих людей не так-то просто. Женя едва не упала, зацепившись за чьи-то ноги (кажется, это всё та же дама в синем), и, когда прогремел второй выстрел, окончательно пришла в себя.
Ей надо бежать. Срочно.
Предпосылок не было, но обострившаяся интуиция не врёт: это по её душу.
Все запасы алкоголя, стоящие в изысканных шкафчиках позади стойки, рассыпались вдребезги. Остро запахло спиртом и чем-то неуловимо-ягодным. Женя окончательно поднялась и смешалась с бегущей к выходу толпой. Где остальные? Неизвестно. Взгляд ухватился за край светлого блестящего платья Сони, и Евгения потянулась к нему навстречу, но всё те же загадочные руки вдруг схватили её за шкирку и чуть ли не волоком вытащили на улицу.
Женя оглянулась в поисках неизвестного проводника, но успела заметить только затылок. Чёрные густые волосы. Впрочем, их обладатель быстро скрылся из виду, коротко обернувшись напоследок.
Глаза — янтарный мёд.
Госпожа, вы знаете, куда идти.
Женя знает. У неё всегда замечательно получалось уходить в тень.
Она шмыгает за угол дома и пропадает из виду. Благостная темнота обнимает её, как мать младенца, и надёжно скрывает от нежелательных глаз.
Сползти вниз по стене, пальцами чувствуя крошащийся кирпич. Почему-то холодный, несмотря на душную летнюю ночь. Вдохнуть и выдохнуть, приводя мысли в порядок, а потом — разрыдаться, молча, глотая слёзы и чувствуя, как совершенно по-детски дрожит подбородок.
— Я умру. Я умру, я умру, я умру, я умру яумруяумруяумру…
В нос ударил секундный терпкий запах, и тени вокруг напряглись. Были бы они кошками, то выгнули бы спину и зашипели. Кто-то другой посетил одинокое царство — кто-то, кто представлял опасность. Этот загадочный «кто-то» оставил за собой мимолётный шлейф: осенняя сырость, сладкие подгнившие яблоки и, почему-то, ладан.
А потом — пропал.
Женя изо всех сил впилась руками в волосы и сжалась в комок. Именно такой её и нашли подруги — растрёпанной, напуганной и вжавшейся в стену, будто бы пытающейся слиться с окружающим пространством.