— Уверен, что я могу войти?
— Если пообещаешь не уничтожать мой отчет об Аврааме Линкольне, думаю, что на этот раз все будет хорошо, — поддразнил Самюэль.
Я улыбнулась и последовала за ним в спальню. Парень пошутил и это было здорово.
— Присаживайся, — он указал на свою кровать.
Я старалась вести себя непринужденно, сидя на сине-зеленом клетчатом покрывале. Самюэль подошел к книжному шкафу и просмотрел корешки стоявших там книг. Затем, протянув руку, достал темно-синий ежегодник.
— Выпускной год, — пояснил он.
Я напряглась, когда парень сел рядом со мной и начал листать страницы ежегодника, который держал в руках. Близость парня немного волновала. Конечно, это был тот же самый старый Самюэль, которого я знала большую часть своей жизни. Но теперь он был старше и определенно красивее. Я любила его издалека так много лет, что было трудно не чувствовать себя немного взволнованной тем фактом, что я сидела рядом с ним, в его спальне. Не помогло и то, что я не могла так легко забыть о катастрофе с яблочным пирогом.
— О! Вот, — улыбнулся Самюэль.
Он вытащил выцветший листок бумаги, который лежал между страницами его книги, и развернул его, прежде чем передать мне.
Это был набросок Самюэля, который я когда-то нарисовала.
В нем Самюэль сидел перед панорамным окном, ожидая, когда его друзья приедут в лимузине, который они арендовали на выпускной вечер. Я лежала на животе на полу гостиной, рисуя его профиль на листке бумаги передо мной.
Когда в тот вечер он спустился по лестнице, одетый в смокинг, я подумала, что бабочек, которые бились у меня в груди, будет достаточно, чтобы оторвать меня от пола. Я никогда не видела его более зрелым и красивым. Мне было лишь тринадцать лет, но я ужасно завидовала девочке, которая будет носить корсаж, который парень держал в прозрачной пластиковой коробке.
Энди играл на пианино в углу комнаты и поднял взгляд, чтобы подразнить своего старшего брата.
— Милый обезьяний костюмчик.
Самюэль одернул низ пиджака и нахмурился.
— Выглядишь отлично, — сказала Джой с улыбкой. Она провела руками по лацканам пиджака Самюэля, и он благодарно улыбнулся матери.
— Я все еще не понимаю, зачем тебе идти на выпускной, — Энди сморщил нос. — Кто вообще хочет заниматься всеми этими дурацкими танцами?
— Моя девушка, — тихо сказал Самюэль.
Затем он направился, чтобы сесть у окна, ожидая машину. Я подвинулась, чтобы устроиться поудобнее на полу, позволяя карандашу скользить по бумаге, чтобы оттенить его скулы и подбородок.
— Танцы для неженок, — продолжил подкалывать Энди со своего места на скамейке у пианино.
— Чепуха, — вмешалась Джой. — Самюэль — прекрасный танцор. Девушки ценят мужчину, который умеет хорошо танцевать.
— Ну, я никогда не пойду на выпускной, — Энди покачал головой и продолжил играть тихую музыку.
— Я тоже, — наконец присоединилась к разговору я.
— Эмми! — Джой проигнорировала своего младшего сына и заговорила со мной. —Девочки должны с нетерпением ждать своих выпускных балов. Мы одеваемся как принцессы и вальсируем по комнате... — Ее слова затихли, когда женщина направилась на кухню, чтобы проверить, готов ли ужин.
Я пожала плечами.
— Я все равно не умею танцевать, — сказала я, обращаясь к полу.
Я еще пару минут царапала карандашом по поверхности моего альбома для рисования, прежде чем в поле моего зрения появилась пара блестящих черных туфель. Я подняла взгляд и увидела, что Самюэль, улыбаясь, стоит надо мной.
— Потанцуй со мной.
— Что? — прохрипела я. Мой карандаш упал на пол, а щеки порозовели.
Самюэль легко рассмеялся.
— Это просто. Ну же. Я тебе покажу.
Он протянул ко мне свои длинные пальцы, и я осторожно вложила свою руку в его. Как только я встала перед ним, Самюэль сосредоточенно поджал губы.
— Вот так. Держи подбородок выше. Не смотри на свои ноги. Я буду вести, а ты просто... следуй за мной.
Как во сне, я придвинулась ближе к Самюэлю. Он ободряюще улыбнулся и взял меня за руку. Парень положил мою другую руку себе на плечо, прежде чем прижал пальцы к моему бедру. Я не могла заставить себя встретиться с ним взглядом, но старалась держать подбородок высоко, как он велел. А потом... каким-то образом... мы танцевали.
Энди тихо играл, пока я смотрела прямо перед собой на белую рубашку Самюэля. Он осторожно двигал нас из стороны в сторону, и я сосредоточилась на том, чтобы следить за его движениями, чтобы не споткнуться.
— Не так уж и плохо, да? — Дыхание Самюэля щекотало мне макушку.
Я закрыла глаза и улыбнулась. Это было идеально.
Рев клаксона снаружи заставил Самюэля замедлить шаги. Он отпустил меня с быстрой улыбкой и двинулся, чтобы поднять букетик, который оставил у окна. Затем, как будто передумав, парень открыл пластиковый футляр и вынул из него маленькую веточку гипсофилы. Он вернулся ко мне, и мое сердце пропустило удар, когда парень заправил крошечные белые цветы мне за ухо. Я закрыла глаза, когда его рука на мгновение задержалась у моей щеки.
— Спасибо за танец, Эмилия, — тихо сказал он.
Когда снова открыла глаза, я увидела, как Самюэль закрывает дверь и уходит.
— Я сделала этот набросок перед выпускным балом, — выдохнула я с удивлением, шокированная тем, что он сохранил мой рисунок.
— Я знаю, — сказал он и взял бумагу у меня из рук. Самюэль снова положил его между страницами своей книги и встал.
— Я же выбросила его.
— И это знаю. Я нашел его в корзине для бумаг и спас. У меня много твоих работ, — бросил Сэм через плечо. Указав на листок из блокнота, приклеенный к пробковой доске над его столом, он улыбнулся мне. Я узнала рисунок, который сделала, когда мне, должно быть, было лет пять или шесть. Фигурки Энди, Самюэля и меня держались за руки под солнечным небом. Наши лица украсили цветные улыбки, и даже тогда я нарисовала розовое сердце над головой самой высокой фигуры.
— Я понятия не имела, — пробормотала я.
— Эмилия, — тихо сказал Самюэль. Он вернул свой ежегодник на полку, затем сел рядом со мной. — Мы так долго были друзьями.
— Да, — я кивнула. Это было новое и радостное открытие — осознать, что Самюэль тоже с нежностью вспоминал нашу детскую дружбу.
— Тебе не кажется... учитывая все, через что мы прошли вместе, мы должны быть в состоянии... прийти к какому-то соглашению относительно всего этого шаферства? — Самюэль опустил подбородок и посмотрел на меня сквозь длинные темные ресницы.
Если бы я не видела этот взгляд так много раз в прошлом, у меня, возможно, закружилась бы голова от его интенсивности. Взгляд был убийственным.
Но это был тот же самый взгляд, который Самюэль использовал, чтобы получить последнее печенье из банки. Таким же взглядом он уговаривал официанток в закусочной отпустить его пораньше, потому что у него было свидание. Это был тот же самый взгляд, который парень использовал, чтобы избежать наказания от своей матери. Это был взгляд Самюэля, когда он чего-то хотел. И на этот раз парень пытался использовать его на мне.
— Ты просто хочешь, чтобы я сдалась и позволил тебе быть шафером! — обвинила я.
— Эмилия, будь благоразумна. Я его брат, — продолжал Самюэль тем же ровным, отвлекающим голосом.
— Забудь об этом, — я упрямо покачала головой. — Я не собираюсь просто... передать тебе это право. Тебе придется выиграть его честно и справедливо.
— Я сделаю это, ты же знаешь, — Самюэль встал. — Я никогда не проигрываю. Лишь пытался избавить тебя от небольшого смущения.
— Всегда джентльмен, — саркастически ответила я.
Энди воспользовался этим моментом, чтобы выглянуть из-за двери спальни брата.
— Мне показалось, что я слышал здесь голоса, — он повернул голову, чтобы посмотреть между своим братом и мной.
Самюэль, казалось, снова напрягся. Я чувствовала себя глупо, думая, что он был милым из альтруистических соображений.
— Я уже выбрал пару фильмов, — сказал Энди. — И принес домой пиццу.
— Мне нужно убрать свои краски, — пробормотала я.