— Константинов, ты куда? — Бурова вновь напомнила о своем существовании. На мгновение замерев, Алексей тихо чертыхнулся. Вот не расположен он сейчас был выслушивать очередные перлы данной дамы.
— Переоденусь, — бросил он через плечо. — Я после твоей сцены, как из душа.
А еще ему следовало привести в порядок собственные мысли. Никак не получилось сосредоточиться на работе. А учитывая, что впереди еще три сцены, причем — разные по временным рамкам и содержанию, на каждую из которых необходим определенный настрой…
2
Самый запад России. На адрес учреждения доставили очередной букет. Шикарный букет из красно-белых лилий. Курьер очередной раз отзванивался то ли заказчику, то ли в магазин об отказе клиента принять презент. Ритка за происходящим наблюдала в окно коридора.
Оглянувшись на шаги, мысленно чертыхнулась. Вот только этого типа сейчас и не хватало. На душе и без того кошки скребут. А если еще и он начнёт мозг выносить, то точно сорвется. А ой, как не хотелось. Сложно будет объяснить собственный срыв. Тем более, после отличного, по собственным же словам пару недель назад, отдыха.
— Алексеев, давай не сейчас, — попросила она, не отводя взгляда от окна.
Букет, как обычно, был индивидуален по своему оформлению. Даже издалека было видно. Но принять его… Не могла… Не ей тот должен был предназначаться…
— Да я и не собирался, — пожимая плечами, отозвался Вадим, приближаясь к окну из которого открывался вид на внутренний двор. — Одного не понимаю, ну поругалась ты со своим, цветы-то здесь — причем? — продолжал он, наблюдая, как курьер, закончив с кем-то разговор по телефону, оставляет цветы у входа и идет к машине. — На улице не плюс двадцать. Хоть в помещение занеси.
Ритка с минуту внимательно смотрела на молодого человека. После их последнего инцидента, когда в него «летел» журнал, Алексеев как-то изменился. Что конкретно в том изменилось, понять не могла, но вот другим стал человек.
— Тебе надо — ты и заноси, — обронила она, возвращаясь в кабинет.
Что с ней происходило, на работе, да и вообще — в окружении, понять никто толком не мог. Из Москвы вернулась в отличном настроении. Еще несколько дней буквально «на крыльях летала». А потом резко… Нет, прежней не стала. Ни истерик, ни утопического настроения не наблюдалось. Складывалось стойкое ощущение, что она постоянно о чем-то размышляет. О чем-то очень серьезном для себя. Что-то, определенно, не давало покоя…
Да и с цветами какая-то непонятная ситуация. Приняв первый букет, два последующие, включая сегодняшний — принципиально отказывалась получать… Первый был доставлен в первый же день её выхода на работу по возвращению из Москвы — в среду. В среду следующей недели — второй, от которого сделала попытку отказаться. Курьер долго с кем-то связывался. Наконец, букет просто оставили у входа в здание. Забрала одна из служб, ибо Ритка категорически отказалась тот ставить в своем отделе. Сегодня тоже — среда. И третий букет. Снова — отказ. Снова долгие созвоны с кем-то курьера. И вновь цветы оставлены у входа… Не могла взять даже цветы от человека, который…
А было ли предательство?.. Что он ей обещал?.. Прилететь в область на новогодние праздники?.. Поговорить?.. Ни у кого, ни перед кем не было никаких обязательств… И снова у неё начал «закипать» мозг… Случилось то, чего так боялась, чего всеми силами стремилась избежать… А выхода найти не получалось… А пока не будет найден, пока не примет единственно верное для себя решение… Самое страшное заключалось в том, что она уже впустила этого человека в свою жизнь…
— Коташова, над цветами не издевайся, — с этими словами на пороге её делопроизводственной службы появился Алексеев, водрузивший букет в вазе (где только ту по пути успел отыскать) на подоконник. — И над мужиком, — добавил он достаточно резким тоном, чего с некоторых пор в присутствии Коташовой себе не позволял. — Если тот в чем и виноват, то вот такой букет просто обязывает тебя простить ему все большие и малые грехи.
Рита, глубоко вдохнув, медленно выдохнула. Инспектора замерли в ожидании тайфуна. Вот не следовало Алексееву устраивать данное представление. Они и так уже две недели жили, как на вулкане.
— Вадик, я наслышана о мужской солидарности, — заверила она, захлопывая пустую папку для документов. — Но, давай, со своими мужиками я, как-нибудь, сама буду разбираться, — попросила Ритка, добавив, — А если цветы стало жалко — кадровикам отнеси. Пусть кабинет украсят. Оставишь — выкину в мусорку.
Высказывая вслух свою угрозу, Рита очень надеялась, что Алексеев её послушает. Ну не сможет она отправить в утиль букет, присланный человеком, который… Который душу затронул, а не просто заявил о своем существовании. Вот в последнем случае было бы куда легче прекратить все отношения. Что делать сейчас…