Оставаясь в непонятном для Константинова напряжении, те не менее позволила помочь выйти из машины. А вот даже от легкого, ничего незначащего, объятия сам благоразумно решил воздержаться. Что-то подсказывало, что в настоящий момент времени лучше не рисковать…
— Так это вы нарушительница съемочного процесса? — к ним приблизился мужчина достаточно возрастной и слишком грузный. И Коташовой показалось, что именно грузность делает его зрительно старше. С легким прищуром окинул внимательным взглядом. Её, без сомнения, оценивали. Но это была другая «оценка», без пошлости и многозначительности.
— Семеныч, тихо, — здороваясь с мужчиной, не пряча улыбки, попросил Константинов.
— В каком смысле? — практически тотчас напомнила о своем присутствии Рита. Сегодня слушала максимально внимательно. А ему, Константинову, очень хотелось избежать новых проблем и объяснений.
— Ну, я же сказал… — Алексей с беспокойством посмотрел на свою спутницу.
— А что — сказал, как есть, — без какой-либо злости или иного недовольства заметил встретивший их «боровичок». — Из-за тебя ведь на четыре дня перенесли основные сюжеты.
— Значит, снова я… — констатировала неутешительный факт Коташова.
— Э, нет, не снова — а только, — Семёныч, совершенно неожиданно, широко и вполне дружелюбно улыбнулся. — Он с осени прошлого года у нас тут, на площадке, куролесит. Так понимаю, запали вы ему в душу…
— Семёныч!.. — Константинов, кажется, сам оказался в растерянности от разоткровенничавшегося коллеги. Хотя в его тоне не услышала ни раздражения, ни злости. Скорее — недоумение с тенью удивления.
— Что ты заладил: Семёныч, Семёныч, — перебил тот Константинова. — Иди лучше своей даме кофе принеси. Или чаю, там есть сибирский взвар. Не магазинный, натуральный.
— Я никуда не денусь, — заверила Рита, перехватив обеспокоенный взгляд своего спутника. По всей видимости, выглядела как-то не совсем адекватно, если взрослый человек считает, что может куда-то сорваться в совершенно чужом мегаполисе.
— Да, Константинов себе не изменяет, — констатировал очевидное Семеныч, с которым её оставили в одиночестве. — Вы — Рита, — продолжал тот. — Представлюсь сам: Виктор Семёнович Арциховский. Режиссер-постановщик и ангел-хранитель вашего товарища. Простите за нескромный вопрос: у вас с ним что-то серьезное или так…
Что сейчас должна была ответить? Да, что угодно, только не то, что затем прозвучало. Причем, неожиданно даже для самой Ритки. И какой только черт в нее в тот момент вселился:
— Сегодня меня сделали его… любовницей, — выдала после секундной паузы. — Вас такой ответ удовлетворяет?
— Серьёзно? — задумавшись, Семёныч окинул собеседницу достаточно критически-оценивающим взглядом. Она даже невольно поежилась. Подобный взгляд Константинова был куда приятнее. — Я бы так не сказал, — произнес, наконец, вслух Арциховский.
— Слишком стара и непривлекательна? — не съязвить не получилось.
— Напротив, достаточно интересны, чтобы не просто заинтересовать, а увлечь мужчину вроде Константинова. Вот ту, — он кивнул в сторону молоденькой особы, около которой в данный момент задержался Константинов, — Вижу исключительно в качестве любовницы. Ради нее и таких, как она, не потребует себе выходной, да еще на несколько дней, в середине съемочного процесса.
Проходя в тот момент мимо Лерочки Вешник, Константинов, действительно, остановился, словно что-то вспомнив. Да, вспомнив, только не время и не место, как говорится. С одной бы проблемой сегодня разобраться…
— А что вы на меня так смотрите? — поинтересовалась очаровательная блондинка, при этом обворожительно улыбнувшись. Ладно хоть, на площадке сегодня отсутствовала Ларочка. Вот с кем точно могла возникнуть проблема…
— Думаю, — общался он с новоиспеченной звездочкой всегда в одной манере: спокойно-снисходительной.
— Алексей Константинов думает, — и голос Лерочки прозвучал с тенью иронии. — Алексей Петрович, вы только ничего такого не надумайте, — попросила она, напомнив, — Я замужем.
Она — замужем. Да ему, собственно, без разницы было, замужем она там, или нет. Другого понять не мог. Как у этой куклы мозг работал.
— Очень постараюсь, — обронил он, с благодарностью принимая из рук одного из коллег стаканчик с горячим взваром. Да, аромат трав захватывал.
Отвлечась от наблюдения за Константиновым, слишком мило полюбезничавшим с очаровательным созданием (издали определить не могла, на сколько юным), вслух озвучила не самый утешительный для себя вывод: