— В чем дело?
Дежурный посветил ей фонариком в лицо, потом перевел луч на заднее сиденье.
— Обычный контроль, мисс, — сказал он. — В Хевитте этой ночью кого-то линчевали, и мы перекрыли все дороги. Вы из города?
— Да. А что? Я там живу.
Полицейский еще раз скользнул по ее лицу лучом фонарика.
— А, ну конечно! Теперь я вас узнал. Вы — Эмили Хевитг, невеста областного прокурора. — Он сунул револьвер в кобуру. — Мне вас, мисс, довольно часто показывали. Мои коллеги. Ну, когда вы ехали в машине…
Эмили не знала, как себя с ним вести. А тот оперся на открытую дверцу ее автомобиля.
— Поздненько вы, однако, гуляете, мисс Хевитт…
Эмили надеялась, что ей удастся выжать из себя лучистую улыбку.
— Возможно, — призналась она. — Собственно, я хотела съездить в соседний город, но после того, что увидела на мосту, просто не могла заснуть. Вот и отправилась в путь сейчас. Немного проветриться.
— Понятно. Вы присутствовали на линчевании?
— Нет. Видела из окна доча.
Коп кивнул.
— Могу представить, что творилось у вас на душе! Мы опоздали, и, когда приехали, зрелище, честно говоря*, было не из приятных.
— Ужасно! Вы закрыли дороги из города? Я вас правильно поняла?
— В известной степени, мисс, да. Хотим завтра допросить всех участников…
— Вы имеете в виду мужчин, которые были ночью на мосту?
— Совершенно верно, мисс.
— И что с ними будет теперь?
— Совершенно не представляю… — признался коп. — Но будет…
— А если Харрис был виноват в ограблении банка и смерти мистера Миллера?
— Даже и в этом случае. Он имел право на то, чтобы его судили по закону.
— Да, конечно…
— Я', например, не могу поверить, чтобы Сэм Харрис был способен на такое, даже если учесть все, что нашли на бензоколонке. Я заправлялся у него в течение пятнадцати лет и покупал новые покрышки, и он всегда имел первоклассную репутацию. Все-таки люди, мисс, в одну ночь не становятся грабителями и убийцами.
— Но ведь у него нашли пять с половиной тысяч из украденных денег, — возразила Эмили. — И, кроме того, я как раз была в кабинете областного прокурора, когда пришел ответ эксперта по баллистике.
— Это нам сообщили, — кивнул полицейский.
Эмили снова попыталась изобразить улыбку на лице.
— Очень была рада побеседовать с вами. Надеюсь, теперь я могу следовать дальше?
— Конечно. Прошу извинить меня за задержку. Счастливого пути!
— Спасибо.
Эмили была рада, что ее машина управлялась автоматически, поскольку сомневалась, нашлись бы у нее силы, чтобы нажать на сцепление или переключатель скоростей. Руки и ноги дрожали, и вся она была в холодном поту. Ведь копу достаточно было сунуться в багажник, и все полетело бы к чертям. Внезапная мысль заставила ее снова похолодеть: ведь дело могло дойти и до перестрелки — несмотря на ее уговоры, Дэн все-таки забрал пистолет Эверетта.
Она проехала еще пять миль по ночной дороге. Потом, так и не сумев унять дрожи и заметив, что машина почему-то идет зигзагами, остановилась на обочине.
— Все в порядке, Дэн? — окликнула она.
— Все о’кей! — глухо донесся голос из багажника. — Но, ради Бога, выпусти меня, здесь хуже, чем в карцере.
Эмили открыла багажник. Моран, кряхтя, выбрался.
Все идет как по маслу, крошка! — подмигнул он весело. — Здо-. рово ты его надула, сказав, что едешь в соседний город. Даже если твой экс-приятель забьет тревогу, у нас останется пара дней форы. А теперь давай сматываться, пока не наткнулись еще на какую-нибудь птичку. Езжай на полной-скорости, но с шоссе не сворачивай. — Он испытующе поглядел на нее и понял, что она на грани нервного срыва. — Нет, лучше я сам поведу машину. Ты вся дрожишь. Садись-ка лучше рядом.
Эмили в нерешительности спросила:
— А это не опасно? Ведь Хевитт пока еще рядом.
Но Моран уже взялся за руль, поставив на педали свои длинные ноги.
. — Почему ты считаешь, что опасно? — Он лихо сдвинул набекрень военную фуражку и сунул в рот помятую сигарету. — Ведь они ищут Дэна Морана. А я — лейтенант Эверетт Хаббард, офицер. У меня же есть документы.
Эмили все еще находилась в шоке и ничего не ответила. Наконец выдавила из себя:
— Если ты считаешь, что так лучше…
— Лучше! — Моран усмехнулся. — Так может сказать только какая- нибудь забитая до смерти добренькая овечка, которая встаёт чуть свет каждое утро, бежит на работу, весь день вкалывает не покладая рук, а вечером возвращается домой, еле доползая др постели. А на следующее утро проклятый будильник снова звенит, и все повторяется сначала…, '