У нее перехватило дыхание.
— Так ты сделал это специально?!
Он продолжал тискать ее. сжимая все сильнее.
— Конечно… А теперь ты моя, и перестань, пожалуйста, сопротивляться.
— Я не хочу… Не хочу!.. Ты пьян, Дэн…
— Не так уж я и пьян.
И окна все открыты. Кто-нибудь может заглянуть…
— Ну и пусть себе смотрит!
Он снова попытался повалить ее на кушетку, но поскользнулся, и оба они рухнули на столик перед кушеткой, да с такой силой, что затрещало дерево.
— Так-то оно лучше… много лучше… — Дэн тяжело дышал, наваливаясь на Эмили.
Она вывернулась.
— Только не так, Дэн! Прошу тебя…
Его лицо скривилось от ярости, и он изо всех сил ударил ее.
— Ты не будешь так вести себя со мной, девочка! Или считаешь, что я стану с тобой возиться, потому что у тебя много денег? Сейчас я * покажу тебе, кто здесь хозяин! — С этими словами он повалил Эмили на кушетку и грубо овладел ею.
Напрасно она пыталась отогнать мысли о только что происшедшем. Еще никогда она не чувствовала себя до такой степени униженной и опозоренной. И грязной. Будто искупалась в дерьме.
Она была уже не Эмили Хевитт, девушкой из порядочной семьи, а простой шлюхой, удравшей с каторжником и проведшей ночь с ним в дешевом мотеле.
Глава 13
Вечером стало прохладнее. После жаркого дня понижение температуры принесло желанное облегчение. Ветерок приятно ласкал оскверненное тело Эмили. Она долго лежала без сна и прислушивалась к тяжелому дыханию мужчины. Уверившись, что он крепко спит, она села на край кровати и закурила.
Дрожал каждый нерв. Лицо от пощечины Дэна все еще горело. Поглядев в зеркало, Эмили увидела большой синяк под глазом. На бедре тоже был синяк, в том месте, которым она стукнулась о столик.
«Зато в тот миг я не чувствовала боли», — цинично подумала она.
В одном она должна была отдать должное Морану — независимо от того, трезв он был или пьян, ему всегда удавалось разбудить в ней тигрицу. Тем не менее она сознавала, что не сможет долго продолжать такую жизнь. Дэну нужна была не она, а ее тело. А телом обладала любая женщина.
Сумочка с косметикой осталась в ванной. Эмили приняла душ, запудрила синяки и причесалась. Потом на цыпочках проскользнула в гостиную, нашла в темноте чистое белье и снова пошла в ванную.
Там уже сидел Дэн. Его крашеные волосы были растрепаны, лицо опухло от сна и виски. Сидя на краю ванны, он почесывал живот.
— Куда это ты собралась? — поинтересовался он.
Эмили остановилась подальше от него и начала одеваться.
— Сперва — в другой мотель, а завтра утром обратно в Хевитт.
— На своей машине?
— Да.
А что будет со мной?
— Не знаю. Это твое дело. Когда откроются банки, я возьму деньги и, прежде чем уехать, завезу тебе.
— Это. все из-за… того самого?
— Частично.
— Значит, извиняться мне тепеф> бесполезно?
— Конечно. — Она попыталась объяснить ему положение вещей. — До сегодняшнего вечера наши отношения были хорошими. Но сегодня… После всего, что произошло, я чувствую себя грязной и подлой.
— И поэтому ты едешь очиститься, а меня оставляешь одного?
Она надела платье.
— Можешь называть это как хочешь.
Моран прореагировал на ее слова совсем не так, как она предполагала.
— Что ж, тебя не в чем упрекнуть, малышка, — сказал он со вздо-. хом. — Одевайся и возвращайся обратно в свое гнездышко. Если меня схватит полиция и доставит обратно в Хевитт, постарайся при встрече сделать вид, будто меня никогда в жизни не видела. После всего того, что ты сделала для меня, я, разумеется, не обмолвлюсь ни о чем ни словом.
Эмили сжала губы.
— Благодарю.
Когда она* уже совсем была одета, Моран поднялся, аккуратно обвязал бедра полотенцем, чтобы идти умываться
— Вот так всегда… Вечно мне не везет.
Уже на пороге Эмили повернулась.
— Что, не поняла?
Моран после холодного душа растер лицо и грудь сухим полотенцем.
— Вечно попадаю впросак, напившись, а потом доставляю боль людям, которых люблю. — Он поежился, задев полотенцем повязку на ране. — И тебе, и своему отцу. Наверное, не нужно объяснять, что меня очень расстроило поведение моего папаши.
Эмили не могла не посочувствовать ему.
— Можно понять, что творится у тебя на душе.
— Он сказал, что его сын Дэн умер. Что ж, в данный момент я бы тоже желал этого. — Он прошел мимо Эмили в гостиную и зажег свет. — А то, что я прочел сегодня в газетах, не делает наше положение более легким. Поэтому-то я и хватил лишнего. И вел себя по- свински: я очень беспокоился за тебя.