Эмили беззвучно и безнадежно заплакала.
— Но я ничего не имею против тебя, крошка, — великодушно смилостивился Моран. — С тобой я был по-настоящему счастлив. Очень счастлив! Уайта и Филипса убили копы, Тейлора я сам убрал, взял все деньги и добрался до реки, прежде чем снова открылась стрельба. Но моей главной ставкой была ты, подружка прокурора. Это словно первый ряд в партере. Я узнавал q намерениях полиции еще до того, как они приводились в исполнение.
Эмили из последних сил вынуждена была держаться, чтобы продолжать этот разговор, лишь бы он только говорил, говорил…
— А потом, значит, ты подсунул деньги и оружие на бензоколонку?
Моран уронил несколько банкнот на пол.
— Все верно. Той ночью, когда я дал тебе снотворное. Сосчитай, куколка, из банка я забрал восемьдесят тысяч. И из этой суммы почти пять с половиной тысяч вынужден был отдать.
— Ты имеешь такие деньги, а я должна была все время подвергаться риску. — Это, скорее, прозвучало утверждением, нежели вопросом.
Моран ухмыльнулся.
— Точно!
— И ты знал, что Сэм Харрис невиновен, и тем не менее позволил его линчевать… О, Боже мой! — Эмили так взволновало это воспоминание, что она закрыла лицо руками и разрыдалась.
— Хорошо, хорошо. Не будем больше об этом! — холодно успокаивал Моран. — Терпеть не могу женских слез. Кроме того, слезы теперь не помогут. Просто я не тот парень, за которого ты меня принимала. Поэтому веди себя разумно. Ты сейчас со мной, как говорится, в одной лодке. И не говори мне — даже если я тебя отпущу — что ты вернешься в Хевитт и начнешь жить так же, как и прежде.
— Я понимаю, — призналась Эмили и начала искать носовой платок. Не найдя его, вытерла лицо подолом нижней юбки. Это было ее ошибкой. Нижнее женское белье оказывало на него такое же воздействие, как красная тряпка на быка.
Он тотчас бросил остальные деньги на пол.
— В таком случае перестань плакать, не веди себя, как истеричная невеста в день свадьбы, и иди ко мне!
Эмили продолжала неподвижно сидеть на месте.
— Нет. Все кончено.
— Это ты так думаешь, — усмехнулся Моран. Он хотел подняться, но его внимание привлекли брюки и рубашки, которые она для него купила. — Неплохая одежда, — буркнул он. — Во сколько она тебе обошлась?
— Почти в сто долларов.
Эмили посмотрела на его лицо, когда он стягивал с себя военную форму, надел одну из спортивных рубашек и посмотрелся в зеркало.
«Идиот! — мелькнуло в голове. — Настоящий идиот!*
— Неплохо, совсем неплохо! — Моран между тем продолжал любоваться своим отражением. Потом надел шляпу. — Теперь я как настоящий турист…
Потом он словно вспомнил что-то и поднял Эмили за руку со стульчика.
— Ты все еще моя сахарная куколка и останешься ею на довольно долгое время! И мое слово — закон! Заруби это себе на носу!
Ее тело билось, задыхалось от возмущения. Но вскоре его сковала какая-то апатия. Хуже, чем было, уже не будет. У нее осталось теперь только одно желание: каким-то образом поправить свою ошибку и избавить себя и Хи Тайера от позора и унижения.
Моран взял ее на руки и понес к кровати.
Голова Эмили безвольно моталась из стороны в сторону, точно сводимая судорогой. Так вот каков он, жалкий конец ее грез!.. Но, когда Моран попытался схватить ее, все ее тело словно восстало против нового надругательства. Она вывернулась из-под него, закричала:
— ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ИЗНАСИЛОВАЛ МЕЙ АРНОЛЬД! ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ХЛАДНОКРОВНО УБИЛ ГАРРИ МИЛЛЕРА! ЭТОТ ЧЕЛОВЕК МУЧИЛ И УНИЖАЛ МЕНЯ!
Она продолжала кричать и извиваться под ним, в то время как Моран ударами кулака старался заставить ее покориться. Внезапно в дверь постучали, и голос управляющего спросил:
— У вас Все в порядке, лейтенант Хаббард? Мне кажется, я слышал какой-то крик.
Моран грубо заткнул ей рот рукой.
— Еще один звук, и я пристрелю этого старого козла!
Он проверил, по-прежнему ли лежит револьвер на ночном столике.
Эмили, обессиленная, прекратила сопротивление. А Моран пошел в соседнюю комнату, даже не одевшись.
— Вы ошиблись. Вы слышали крик миссис Хаббард. Она всегда кричит в определенные моменты. Я должен выразиться поточнее?
Тот, казалось, был смущен.
— Простите меня, лейтенант. Но поскольку я уже здесь, у вас, нам нужно решить вопрос об оплате. Если вам нетрудно, мы бы предпочли, чтобы плата была внесена вперед. Вы должны мне две ночи и поломанный столик. Я уже говорил по этому поводу с миссис Хаббард.