Он помог Тамаре забраться в машину со стороны зарослей, чтобы ее никто не увидел, потом осторожно перебрался через девушку и сел за руль.
Старик Маннере все еще пребывал в сомнении.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Курт, не так ли?
Думаю, что знаю.
Тамара придвинулась поближе к Курту.
— О чем ты думаешь?
— Я лучше не буду говорить.
— Об этом деле с Келси?
— Да.
— Не мучай себя, Курт. Это то, с чем нам придется жить. Здесь столько же и моей вины, сколько твоей. Мне следовало бы знать, что ты обязательно раскаешься в принятом решении.
Реннер задал вопрос, который мучил его с тех самых пор, как он узнал, что произошло.
— Не забеременела ли ты от него, Тамара?
— Исключено, — сказала она. — Когда я решилась на это, то предприняла необходимые меры. И уверена, что этого не произойдет. — Она выждала какое-то время и продолжала: — Но после того, что случилось вчера на катере… — Она наклонилась и поцеловала его в щеку: — Теперь ’кто знает!..
Дом Андерса-старшего был прочный, огромный и старый. Эдакий трехэтажный пряничный реликт, оставшийся от другой эпохи. Андерс держал повара, домоправителя и подсобного работника, но на ночь все они уходили домой. Поскольку жена Андерса умерла десять лет назад, старик жил один вместе со своим сыном. Теперь все, что у него осталось на этом свете, — это дом и его деньги.
Несмотря на позднее время, в гостиной горел свет. Реннер запарковал машину в проезде и вышел из нее.
— Прошу тебя, дорогая, подожди меня в машине.
Тамара открыла дверцу со своей стороны:
— Нет. Отныне, куда бы'ты ни шел, я буду с тобой.
Реннер взбежал по лестнице к большому портику. Тамара последовала за ним. Сквозь освещенное окно он увидел мистера Андерса, сидящего в огромном красном кожаном кресле. Его тонкие губы напряженно шевелились, в то время как искривленный артритом палец медленно двигался по строке книги, которую он читал. Казалось, вся его одежда была ему непомерно велика, а кожа лица напоминала тонкий старинный пергамент. Всего за несколько часов он постарел лет на двадцать, не меньше.
Реннер постучал во входную дверь. Банкир отозвался:
— Входите. — И даже не поднял головы.
Реннер вошел в гостиную. Старик положил Библию, которую читал, на столик рядом с собой.
— Мне кажется, я не много извлекаю из нее, — пожаловался он. — Может быть, потому, что начал читать ее слишком поздно.
Столь ранние гости ничуть не удивили его. Он не удосужился даже встать.
— Так что вы хотите теперь, Реннер? — спокойно спросил он. — Вы уже не можете сделать ничего такого, что вернуло бы мне моего мальчика.
Реннер почувствовал к старику еще большее уважение, чем питал прежде. Кем бы ни был Андерс,; он был личностью, человеком.
— Понимаю, сэр, — ответил Курт.
Андерс перевел взгляд на Тамару.
— Полагаю, что вы мисс Дараний?
“ Да-
— Вы хорошенькая, моя дорогая. Правда, не совсем такая, как я думал. Теперь понимаю, как мой мальчик, со всеми своими слабостями, относился к вам. Вы стоите восемьдесят тысяч долларов. Но почему вы просто не взяли эти деньги и сразу не исчезли? У вас же не было никакой необходимости убивать его.
— В этом-то все и дело, — сказал Реннер. — Тамара не убивала Келси, мистер Андерс. Так же, как и я.
Старик пожал согбенными плечами.
— Какое сейчас это имеет значение? К чему это вранье, Реннер? Дело сделано. Мой мальчик мертв.
— Не буду притворяться, что я очень сожалею, — сказал Реннер. — Вы знаете так же, как и я, что Келси был не совсем здоров, и я в самом деле хотел использовать его и вас, чтобы продержаться с моим комплексом. Но я передумал. Я не смог пройти через то, что замышлял.
— Продолжайте.
Вместо того, чтобы продолжать, Реннер спросил:
— Вы знали меня мальчишкой, мистер Андерс, и в течение последних нескольких месяцев мы не раз общались с вами. Вы можете сказать, что я когда-нибудь вам солгал?
Банкир немного подумал.
— Нет, — произнес он наконец. — Я бы этого не сказал. Вы такой же большой делец, как и я, Реннер. Человек деятельный. Но вы говорите то, что у вас на уме, и не считаетесь с последствиями. Вы доказали это в банке в то утро, когда обозвали меня старым дураком с вонючим ртом и высказали желание набить мне морду. Молодые люди, оказавшиеся в финансовом положении, подобном вашему, обычно с банкирами так не обращаются.
Он кивнул в сторону телефона на столике.
— Теперь приступайте к делу. Говорите, что вы намеревались сообщить мне, прежде чем я позвоню Биллу Причарду.