— Но было сказано, что я за своим виверном рвану куда угодно!
— Наверное, ты что-нибудь не совсем чётко услышал.
— Вот уж это я точно услышал как надо.
— Я же тебе говорю — невозможно свести чужого виверна. Просто невозможно! Если Феранайр или его отец на это рассчитывают, их ждёт большое разочарование. Поэтому не нервничай, пожалуйста. Успеха они не добьются, даже если будут очень стараться.
— Ну а в принципе какие-нибудь способы существуют?
— Существуют, конечно, но они связаны с использованием довольно мощных заклинаний. То есть они не столько мощные, сколько сложные, но и мощные тоже. То есть школьная система безопасности отреагирует на любое из них мгновенно. После всего, случившегося с Андистой, в школе с этим очень строго. Да ты мог в этом убедиться. Как я понял по твоему рассказу, в комнату к Ферранайру забегал комендант, и всё потому, что тот использовал артефакт для зримой связи с отцом, а не мобильный телефон. И это ночью! И такая сравнительно простая система заклятий!.. По сравнению с порталом, конечно. Или чарами для сбивания виверны с толку.
— Что это за артефакт зримой связи?
— Используется для того, чтоб не только беседовать с тем, с кем нужно, но и видеть его лицо. Старая разработка, маги пользовались ею до изобретения телефонов. Удобная с той точки зрения, что тебя и того, с кем ты общаешься, никто посторонний не слышит. Неудобная потому, что здорово искажает фон, да и пользоваться ею можно не дольше, чем пять минут и только раз в трое суток. Или даже реже, потому что артефакту требуется очень много времени, чтоб накопить энергии на следующий сеанс. Поэтому сотовые удобнее.
— Ты говоришь, никто не может подслушать — но я-то подслушал!
— Как понимаю, ты воспринимал разговор какими-то своими хитрыми способами, поисковыми… Ты ведь и так умудрился услышать разговор через полкрыла, а не из соседней комнаты. Если, конечно, такой разговор действительно был, а не приснился тебе.
— Я уверен, что был. Уже сколько раз такое происходило, я потом сомневался, но информация-то оказывалась верной!
— Так ведь и ошибка рано или поздно может служиться!
— Это верно, но… Но я думаю, это всё объясняет. Всё происходящее.
— Ничего особенного сверх того. До чего мы уже додумались и сами, ты не услышал. Думаю, ты просто во сне неосознанно систематизировал все наши умозаключения и воспринял их вот в таком виде — в виде сна. То, что ты услышал про виверна — чем не доказательство?
— Ага, а про такой способ магической связи, который был мне неизвестен, — я тоже во сне увидел?
— Ты мог где-нибудь что-нибудь услышать, да и всё.
— Ребята, вы что, ссоритесь? — с подозрением осведомилась Мирним.
В холле уже болталось намного больше народу, кто-то зевал и чесался, кто-то торопился списать домашнее задание, кто-то болтал с приятелями ни о чем, потому что с утра пораньше более содержательные разговоры не получались в принципе. На друзей, с каждой минутой споривших всё громче, мало кто обращал внимание, однако даже тот факт, что их есть кому слушать, для обоих стало неприятным сюрпризом.
— Нет, просто увлеклись, — пробормотал Илья, вытягиваясь из кресла.
— Завтракать-то идите, а то не успеете. Пятнадцать минут осталось.
— Я уже завтракал.
— А я пойду. — Санджиф пнул стул на прежнее место. — Не забивай себе голову ерундой. Даже если такой разговор имел место на самом деле, ничего тебе не грозит. И твоему Терминатору — тем более.
— Что случилось? — едва слышно и очень обеспокоенно спросила девушка.
— А ты разве не идешь завтракать?
— Я поела.
Илья пожал плечами и, сильно понизив голос, пересказал подруге услышанный разговор. Лицо у Мирним стало такое, словно перед ней на дорогу выскочила мышь с рогами и в розовых перьях, и теперь она не знает — визжать ли от испуга или хохотать от изумления.
— Ты думаешь, он что-то такое на самом деле придумал?
— Я бы хотел побыстрее убедиться, что придумка дурацкая и не сработает или что мне всё это в действительности приснилось.
— Мне кажется, предупрежден — значит вооружён, — неуверенно предположила девушка. — Будь осторожен и посмотришь, что на самом деле он предпримет… Идём, а то опоздаем на гимнастику, этого нам госпожа Оринет вообще никогда не простит.
— Вот уж точно…
Теплые дни давным-давно уже сменились отчетливым морозцем по утрам, хрустящими корочками на лужах, оттаивающими к полудню, сильным влажным ветром с моря, поэтому занятия по гимнастике были перенесены в оранжерею, в зимний сад. Сюда учеников пускали только на занятия или во время праздников либо по личному распоряжению директора, в остальное время тут могли отдыхать только учителя. Илье нравилось здесь заниматься — тепло, ароматно, очень красиво, — но на этот раз ему с трудом удавалось сосредоточиться.