— Вовсе нет. Если вы пообещаете прийти сюда вместе со мной как-нибудь солнечным днем. А я обещаю вам не бросать больше ваши туфли в залив.
— Ну, тогда я клянусь, что приду сюда вместе с вами, — рассмеялась Бриджет.
Они оставили полупустую бутылку вина для других искателей приключений, и Бриджет позволила ему осторожно отвести себя обратно туда, откуда они пришли. Босиком она шла рядом с Майклом, пока они не поймали такси. Было уже почти одиннадцать, когда Майкл легко поцеловал ее в щеку и распростился с ней у дверей знакомого дома Килбернов.
Такси рвануло с места в ночь, словно машина знала, что Майкл Пэйн терпеть не может двигаться медленно. Когда Майкл уехал, Бриджет подняла взгляд на темный дом. Дом, который семь лет был для нее родным, сейчас — черный, без единого огонька — казался зловещим.
— Ричард, — прошептала Бриджет, хотя была уверена, что только подумала о нем, но не собиралась произносить его имя. Он должен был быть сейчас здесь, чтобы вместе с ней войти в темный и пустой дом.
Повернув ключ в замке, Бриджет перешагнула порог и тотчас же включила свет в прихожей. Закрыв входную дверь, она постояла, прислонившись к ней, пока глаза не привыкли к яркому свету. Все так, как она оставила. Дом безупречно чист, картины на месте, мебель в идеальном порядке. Она снова оказалась в том мире, которому принадлежала, но дом перестал быть ей домом — без спавшей наверху Моры Килберн, без миссис Рейли, сидевшей в своей комнате у телевизора. Если бы сейчас она была в объятиях Ричарда, и они вместе бы говорили о будущем, зная, что теперь могут сделать все, что хотят, и стать тем, чем хотят, благодаря Море Килберн, то жизнь казалась бы прекрасной. Но, в пустой тишине дома Бриджет Девлин ощущала себя невероятно, отчаянно одинокой.
Направившись к себе в комнату, она подавила острое желание подойти к телефону и позвонить в особняк Хадсонов. Ричард сам скоро позвонит. Но сейчас ей нужен был другой собеседник. Она быстро взбежала по лестнице в свою комнату, села, скрестив ноги, на кровати и набрала такой знакомый номер. На третий звонок ответил сонный голос.
— Ой, я забыла, который сейчас час! — сказала Бриджет. — О, папа, это Бриджет. Прости, что разбудила тебя, папа, но мне нужно так много рассказать тебе. Так много…
9
— Прошу прощения, я не смог прийти раньше, — извинился Брэндон, проходя в дверь. — За последние два дня мне пришлось пять раз являться в суд. Как я понимаю по вашему лицу, вам следовало бы сказать моей секретарше, что у вас срочное дело. И если бы мне не хватало такта, я бы спросил, кто умер.
— Такт нас заботит менее всего. — Ричард, усталый и несчастный, разговаривал с Брэндоном, ведя его по обширному дому своих родителей в Марине. В отличие от миссис Килберн, Хадсоны обладали склонностью к эклектике. Вид современного двухэтажного здания был обманчив. Архитектура дома, построенного на двух акрах земли на берегу залива, казалась скромной. Но тому, кто входил в дверь, предстояло очаровательное путешествие по комнатам, созданным почти полностью из стекла. Отовсюду лился свет. Дом был полон произведений искусства — бронзовые и каменные статуи взирали на посетителя из самых неожиданных мест или стояли, словно застыв посреди огромной комнаты. Мебель расставлена небрежно. Некоторые предметы были старинными — дерево теплых тонов и гобелены резко контрастировали с современными произведениями искусства. Полы в одних комнатах были застелены толстыми коврами, в других местах паркет остался открытым, так что шаги идущих молча Ричарда и Брэндона звучали то приглушенно, то гулко.
— Сюда, — пригласил Ричард. Он посторонился, и Брэндон очутился в знакомой и любимой им комнате. Три ее стены и потолок были стеклянными.
Эта комната слегка выдавалась над заливом так, что, если сидеть у камина в центре комнаты, то казалось, словно плывешь по воздуху, паря над морем. Брэндон всегда считал, что эта комната — прекрасное место для размышлений. Словно все тревоги дня можно разогнать, просто придя сюда и усевшись в кресло. Ему нравилось шутя говорить своей жене, что если бы у всех мировых лидеров были такие комнаты, в мире не существовало бы ни войн, ни предрассудков, ни всего того, что порождает злоба. Теперь придется сказать жене, что он ошибался. Гнев и, возможно, ненависть были даже здесь.
— Брэндон, как вы любезны, что пришли так рано! Боюсь, что Тед, я и Ричард не смогли бы дождаться другой возможности поговорить с вами.
Кэти Хадсон, великолепно смотревшаяся в простом ярко-красном платье, подчеркивавшем ее идеальную фигуру, сидела, сложив руки на животе, закинув ногу за ногу. Лицо сосредоточенное, она явно контролировала себя. Тед, стоявший спиной к стеклянной стене, грустно смотрел на жену. Брэндон заметил, что Кэти то и дело бросала взгляды на Ричарда, словно ожидала, что он окажет ей какую-то поддержку, которую он не хотел или не мог оказать. Ричард ни разу не посмотрел ей в глаза. В конце концов, она полностью сосредоточилась на Брэндоне, усевшемся напротив нее.