– Пишете научную работу? – Спросил советник.
– Да, хочу стать магистром, – брякнул я, прежде чем успел подумать.
– Ха-ха-ха, – развеселился Верд, – насколько я знаю, магистрами ордена становятся несколько иначе.
– Да это я так, неудачно пошутил, – отвел я глаза, – если говорить честно, то это не для научной работы, сугубо практический интерес.
– Вот как? – Советник вскинул брови.– И как именно вы собираетесь применять эти знания?
– Рассуждения и исследования моего дара натолкнули меня следующие мысли. Как вы можете знать, в нашем мире есть всего два типа людей, которые способны управлять реальностью используя лишь собственную волю. Хаул’дир и маги. Очевидно, что поначалу я предположил, что природа наших сил схожа между собой, однако, оказался не совсем прав.
– Не то, чтобы мне это было интересно с академической точки зрения, – Проговорил советник, совершая круговое движение кистью, перемешивая содержимое бокала, – но как вы это установили?
– Очень просто. Норзалит не мешает магам колдовать… – я сказал это и многозначительно замолчал.
– О-о-о, – протянул советник и тоже замолчал.
Так мы и сидели какое-то время, пока я не поспешил немного смягчить сказанное.
– Очень давно, каким-то ученым артефактором была выдвинута гипотеза, что основным отличием магов от Хаул’дир является присутствие в их душе резервуара, ядра, некоего места – называйте его как хотите, заполненного энергией, которая и расходуется на воплощаемые заклинания. В душе Хаул’дир такого резервуара нет. Тьма, что является основой нашей силы пронизывает само тело, накапливается в нем, меняет его.
– Стройная теория. А если даже мне, далекому от этого, она кажется таковой, то скорее всего и правдивая, – кивнул Верд.
– Да, теория неплоха, – легко согласился я, – вот только, что в таком случае есть в теле Хаул’дир, что позволяет управлять тьмой? Это ведь материя иного мира. Тьма, которой изначально могли управлять лишь Хаулы. Что происходит с нами, после того как мы поглощаем их?
– Намекаете на то, что поглощенные Хаулы выступают резервуаром в ваших душах? – отстраненно проговорил советник.
– Как раз таки наоборот, – помотал я головой и отпил еще вина из бокала, – я хочу выдвинуть теорию, что меняется что-то в теле Хаул’дир. Быть может, она приобретает свойства Хаулов? Не зря же нас так не любят те, кто не обладает даром.
– Да, рядом с вами частенько бывает не по себе, – покивал советник, – что касается вашей теории, то боюсь вам никто не даст проводить такие исследования. А мне, видимо придется доложить об этом разговоре вашему совету.
Вот докладывай кому угодно только не совету, подумал я, однако сказал совершенно другое:
– Я это понимаю, однако неужели никому не интересно докопаться до правды?
– Боюсь, что мне это точно не интересно и еще, мне начинает казаться, что вы напрасно тратите мое время, – довольно холодно сказал советник, уставившись мне в глаза.
– Мне жаль, что так получилось, – твердо ответил я, встречая его взгляд и возвращая бокал на стол, – спасибо за разговор.
Я уже было встал и развернулся, собираясь уходить, но Верд небрежно обронил:
– Ах Теодор, любит же ваше поколение ходить вокруг да около. Кружиться на месте, плести паутину интриги. Ну неужели вы и правда думаете, что я не подготовился к нашему разговору?
Я так и замер, спиной к нему, лицом к двери.
– Ну чего вы встали, садитесь, давайте поговорим предметно.
Дождавшись пока я сяду, Верд продолжил:
– Мне доложили о вашем интересе сразу после общения с председателем совета наказаний башни.
– И вас смутил предмет интереса?
– Смутил конечно, – коротко хохотнул советник, – но у меня хорошая память и я читаю доклады подчиненных. Особое внимание я в свое время уделил докладу Рея, после того дела, под горой. Из его записей я сделал вывод о том, что ты, цитирую – умен, смел, слегка безумен.
– Последнее это явное преуменьшение, – я слегка улыбнулся, – не слегка.
– Ха-ха-ха, – вновь расхохотался Верд, – доклад стоит дополнить пометкой – шутник.
– Вы мне льстите, – шевельнул я уголками губ.
– Больше не буду, – мотнул головой советник, – когда мне доложили о твоем интересе, я сразу вспомнил про доклад своего лучшего десятника. А когда доложили о твоем желании встретиться со мной, я решил, что точно выслушаю и постараюсь помочь. Но сейчас после того, как я увидел эти твои дифирамбы даже и не знаю.
– Я прошу за это прощения, – слегка наклонил я голову, – но и вы меня поймите, это очень деликатная тема.