Осторожно, не торопясь – мы двинулись вперед. Пятнадцать метров, что разделяли нас и двери в церковь мы преодолевали так долго, что время для меня растянулось в бесконечность.
На входе, сразу за первыми дверями, в небольшом предбаннике со стилизованным кубком, располагающимся прямо над двустворчатыми дверьми в основное помещение нас встретил привратник, служитель Фороса. Человек, одетый в темный балахон с глубоким капюшоном. Недостаточно глубоким для того, чтобы в нем нельзя было рассмотреть лица, но все же достаточным для того, чтобы для этого приходилось в него заглядывать.
– Слава Форосу, да приблизится его возрождение, – проговорил служитель, осеняя нас его знамением.
– Возрождение грядет, – дежурно ответил я на эти слова, принимая из рук служителя кубок с отваром и делая небольшой глоток.
Приятный на вкус, слегка пряный, отдающей корицей отвар. После всей горечи отваров, что я выпил в последние дни – этот, показался мне нектаром. С трудом удержавшись, чтобы не выпить кубок до дна, я вернул его служителю.
После того, как Айла и Керг, также сделали по глотку, привратник довольно качнул головой, отчего капюшон лишь колыхнулся, а затем повел рукой. Двухстворчатые массивные двери, распахнулись словно сами собой, пропуская нас во внутреннее помещение и позволяя оценить убранство.
Внутри церковь Фороса впечатляла еще больше. Богатое убранство, лепнина, много золота. В центре большого круглого зала стоит каменная, трехметровая скульптура Фороса. Его руки разведены в стороны и слегка воздеты кверху. Сама скульптура “одета”, наподобие своих служителей, в балахон, каменные складки которого словно стелются над постаментом. Лица статуи не видно, каменный провал капюшона затянут непроглядной клубящейся дымкой.
Перед статуей располагалось аналое с книгой – священным писанием Фороса, содержащим в себе его заветы верующим и собственное жизнеописание. Признаюсь честно, никогда не вдавался в подробности того, что конкретно там написано. Знаю только, что жизнь его, хоть и была непростой, но полной благих деяний. А основной целью всегда была борьба с демонами, которая в конечном итоге и привела его к восхождению, от которого ведется местное летоисчисление.
По кругу, вдоль стен зала располагались алтари. При молитвах Форосу, было принято брать красивые золотые кубки, стоящие неподалеку с входными дверьми, в притворе, наполнять их отваром и ставить на алтарь. Такое вот символичное подношение той стороне от живых.
За все десять лет, что я провел в Ратре, я бывал в церкви Фороса лишь пару раз. И это совсем не связано с моим отрицанием веры или прочим. Во всей Ратре в принципе нельзя найти Хаул’дир, который бы любил посещать это место. Основной причиной этого являлось то, что в церкви собратья чувствовали упадок сил. Словно энергия бездны начинала из нас пропадать. Вполне логично для места, посвященного тому, кто всю свою жизнь положил борьбе с тварями. Что, кстати говоря, являлось подтверждением того, что Фороса действительно существовал, сражался и убивал Хаулов и…
Что было дальше, никто точно не расскажет. Но места, посвященные Ему, точно обладали какой то силой. Да и служители его имели в своем арсенале пару неплохих трюков борьбы с порождениями. С воплощенными они, конечно, врядли могли бы справиться. Даже в теории. Но доставить проблем, задержать, спасти чужие жизни вполне были способны.
На миг меня охватило сомнение. На что, черт побери, я вообще рассчитывал, придя сюда в таком состоянии. Где гарантии того, что мне не станет еще хуже?
Тряхнув головой и отринув в сторону любые мысли, я, тяжело опираясь на трость сделал шаг к неспешно двигающейся очереди к аналое. Краем глаза уловил движение за спиной. Это Айла и Керг шагнули следом за мной.
Чтобы не позволить себе снова засомневаться я стал наблюдать за процессом касания Фороса. Люди подходили к книге, дотрагивались до нее двумя пальцами левой руки, осеняли себя знамением, шептали слова. Каждый должно быть шептал что-то свое. Форос не порицал личные просьбы или вольности в обращении. Даже наоборот. Обратившись к нему, ты мог просить что угодно, для себя, для знакомых, как живых, так и мертвых. Ему неважно, что и для кого ты просишь. Важно, что за дары и подношения ты принес.
Вот очередной человек подходит к аланое. Кладет руку на книгу. А следом я ощущаю странный порыв ветра, пронесшийся сквозь меня. Что? В растерянности я даже обернулся – посмотреть, открыты ли двери. Открывались ли они только что.