— Нет. Ей был интересен Мираж — своим крайне странным взглядом на жизнь. Я её заинтересовала после демонстрации демона. Думала, эльфы погонят нас прочь.
Валонир повернулся к дроу.
— Оно того стоило? — жёстко спросил он.
— Да, — Танисса уверенно кивнула. — Но результат…
Валонир снова повернулся к картине.
— Я очень много сил вложил в свою дочь, — заговорил он глухим печальным голосом. — Единственный ребенок от единственной возлюбленной. Год за годом я рассказывал ей про благородство, честь, уважение и достоинство. Она долгое время была слабой и неловкой. Но стоило открыть её магический дар, как начал расцветать прекрасный цветок. Она стала моей великой гордостью.
Танисса спросила ледяным тоном:
— Демоны? Картина? Джандарка?
Валонир немного опечалился.
— Я хотел воспитать мудрого и любящего правителя, — глава Дома точно оправдывался. — Как можно дальше откладывал испытания на силу воли… Потом она увидела эту картину деда… «Власть!» Всё, что оставил дед, касательно этой картины, только название. Когда малышка увидела её… Она сочла это знаком… Напутствием… Указанием…
Танисса молчала. Я робко спросил:
— Тогда почему мы живы, если вы нас узнали?
Валонир грустно улыбнулся.
— «Исчадию смерти» под силу напугать мою дочь и столкнуть с выбранного пути.
Танисса отрицательно покачала головой.
— Не всегда это под силу Богам, — возразила она. — Что говорить о смертных?
— О чём ты? — не понял Валонир.
Танисса ответила:
— Филорсан связал клятвой высшего демона и прожил с ним… С ней! Прожил с ней сотни лет. И всё это время он ни разу не перешёл черту слуга-господин и не единого раза не позволил ей отринуть её роль. Женился. Оставил наследника и отправился к вратам.
— И каков финал? — спросил внимательно слушавший дроу Валонир.
Танисса ответила с долей гордости в голосе:
— Врата открылись на мгновение. Выпустили двоих прочь из этого мира.
Мы молча смотрели на картину. Я решил уточнить:
— Откуда такие точные данные?
— Филорсан написал свой финал таким, — пояснила Танисса. — Врата за ним закрылись.
Валонир повернулся к дроу.
— В вашем роду есть нормальные? — мрачно спросил он. — Или каждый только и мыслит, как вывернуть законы мироздания наизнанку?
Танисса ответила, не скрывая гордости:
— Каждый безумец! И не только думает… Но мы отвлеклись. Что вы от меня хотите?
Последний вопрос прозвучал весьма вежливо — дроу старалась.
— Спаси мою дочь от её самой же, — ответил Валонир.
Танисса посмотрела на картину и угрюмо проговорила:
— Я неделю буду здесь. Сделаю, что смогу. Но если время ушло, вам придётся сделать то, что должно!
Валонир отвернулся и направился к выходу. Мы последовали за ним. До того, как мы покинули помещение я успел спросить:
— Думаю, человек будет лишним среди двух дам. Могу я побыть с детьми? Слышал, вы учите их письменности тоже.
Валонир обернулся.
— Ты не обучен? — уточнил он.
Я ответил с юмором:
— Почему же… Обучен. Только вам не прочесть наш язык. Потому мне важно изучать ваш.
Мы вышли, и Валонир обратился к Кимисори:
— Мираж пожелал учиться среди детей. Подбери ему место.
Глава Дома Ветров нас покинул. Мы переглянулись. Танисса указала на одного из воинов.
— Я пойду с ним, пусть ведёт к Урнинорол. Придется её… Учить…
Танисса отправилась искать леди, я посмотрел на Кимисори.
— Будем учится писать? Подскажи, где школа для детей?
Мы снова прошли через эти «леса», и меня провели в здание, где за столами сидели человеческие дети разных возрастов. Я нашёл свободное место и вместе со всеми стал слушать эльфа-учителя.
Так и прошёл день. Оказалось, что местное образование имело вполне стройную систему. Этот день прошёл в длинных рассказах об эльфах. Их благородстве. Чести. Заботе о природе. Заботе о попавших в беду. Если быть честным, я проникся. Эльфы хотели мира во всём мире и готовы были прикладывать усилия ради осуществления подобного желания.
Малоис. Город, основанный три тысячи лет назад группой эльфов в пару сотен лиц. На то время ближайший город людей был в двух неделях полёта ворона. Получив возможность развиваться и никому не мешать, ни с кем не воевать, Малоис быстро рос. В скором времени его население насчитывало тысячи эльфов. А к истечению тысячи лет город достиг численности более пятидесяти тысяч жителей. Они построили «Одинокий пруд», закрытое для посещения святилище Лесного Бога. И земли вокруг города обрели лесную силу. Живя под защитой и благословением, эльфы стали выращивать множество овощей, фруктов и лекарственных трав, поставлять их людям, желая помочь соседям. А также оказалось, что лесные воины никогда не прощают бандитов — их всегда ждало справедливое наказание за чужую кровь на их руках.
Я слушал и смотрел на детей. Вся группа сидела, словно замороженные, с восхищением впитывая каждое слово. Самое жуткое в этой картине было то, что… Я не видел лжи. Эльф рассказывал правду, и от картины столь приятного места и этой благостной атмосферы ломалось мировосприятие. До вечера у нас были два перерыва на перекус, который приносили прямо сюда. Вечером, когда детей повели спать, я остался. Дождался, когда уйдут остальные, и подошёл к эльфу, тот посмотрел на меня и указал на дверь.
— Пошли в кабинет, юный принц, — обронил он.
Мы зашли. Он сел за стол, я устроился напротив, Кимисори — в стороне от нас. Эльф достал бутыль с алкоголем и, посмотрев на меня, достал ещё графин с водой.
— Вода. Сока нет, — пояснил он.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Меня устроит.
Эльф налил себе бокал вина и сел поудобнее.
— Я Жолинор, — представился он. — Смотритель в этой ламисте.
Я немного удивился и решил уточнить:
— Я считал это место школой. Местом, где детей учат полезным навыкам. А вас, собственно, учителем.
Жолинор улыбнулся.
— Хотел бы я быть учителем, — пробормотал он. — Но людские дети прежде другого нуждаются в смирении. Их нужно успокоить, прежде чем пускать к другим сиротам. Они подобны горной реке, что способна взбаламутить воду в озере, если не дать ей успокоиться.
Я кивнул и спросил:
— Разве не проще отправить их назад к людям?
Жолинор вежливо уточнил:
— Разве люди желают заботиться о сиротах?
Я вздохнул.
— Сложно однозначно ответить на этот вопрос. Но что ждёт их здесь?
Жолинор развел руками.
— Безопасность. Уют. Надежда. Стабильность. Возможность трудиться и всегда быть сытыми. Этого мало, принц?
Я сморщился.
— Почему принц?
Жолинор усмехнулся.
— Оттого, что не все наши самые богатые наследники обладают столь гладкой кожей, — снисходительно пояснил он. — Может, всё-таки раскроете тайну своего происхождения?
— Нет тайн, — отмахнулся я. — Нет и происхождения интересного. Лучше скажите, хватит ли у вас смелости рассказать мне о том, чего не слышат ваши ученики?
Жолинор улыбнулся.
— Желаете слышать о грязи? — уточнил он. — Ваше право. Люди, что останутся жить здесь, до своей смерти будут слугами на грязных работах. Сытыми. Одетыми. Довольными всем слугами в полной безопасности. Те же, что нас покинут, будут нам безразличны, едва произнесут, что хотят уйти.
Я спросил с хитрецой в голосе:
— И никакой крови?
Жолинор усмехнулся.
— Нам не требуется… Ни единой капли…
Мы посидели молча пару минут, я понял, что у меня больше нет вопросов. Эльфы вполне справедливо кормят сирот и требуют взамен трудиться. А упрекать их в том, что это преимущественно тяжёлый, грязный труд… Это слишком глупо.
— Мне не знакома местная письменность, — вспомнил я. — Вы ей обучаете?
Жолинор кивнул.
— Да. Могу лично учить вас после занятий с детьми. В обмен на уроки вашего языка.
Я согласился и пошёл к выходу, но на миг обернулся в дверях.