– Дело молодое, – вздохнул полковник, чувствуя себя почти старым, и поехал домой.
Следующее утро принесло еще один неприятный сюрприз всем участникам этой истории.
Взяв трубку и выслушав, что ему сказали, Гуров поймал себя на мысли, что не хочет ничего отвечать и ничего спрашивать. Просто сказал, что едет, выдавив эти слова из себя через силу, и положил трубку.
– Пока не могу ничего сказать, но выглядит все так, как будто она покончила с собой, – сказала Дарья, поднимаясь с корточек. Тело погибшей было накрыто, и ее собирались увозить, а Гуров поймал себя на мысли, что ему тяжело на нее смотреть. Екатерина Сергеевна Алая, капитан, с утра шагнула в окно. Как утверждали соседи. И чему не верил никто из ее знакомых и друзей в Главке. За два часа, что они провели на месте происшествия, Гуров получил уже шесть звонков от разных людей о том, что капитан Алая не могла покончить с собой. Не такой она была человек. Никаких криков, никаких следов драки, окно было открыто.
– Не такой она была человек, – мрачно буркнул Орлов. Он приехал на место происшествия раньше всех. И когда тело положили на каталку, аккуратно поправил голову погибшей, трогательным жестом коснувшись ее волос.
Никто из экспертов, которые всегда очень строго следили, чтобы тело не трогали, не сказал генералу ни слова.
Пока Крячко опрашивал свидетелей во дворе, Гуров и Орлов поднялись в квартиру погибшей.
– Лев, я не хотел бы, чтобы это дело передавали другим оперативникам.
– Я понял, Петр Николаевич. Я уверен, что смерть Екатерины Сергеевны связана с нашим делом, и сделаю все, что от меня зависит, – вздохнул Гуров. Капитан жила на четвертом этаже. Они поднимались на лифте. Генерал взял себя в руки уже на втором этаже, и, когда они подошли к квартире, Петр Николаевич Орлов снова стал самим собой. Он кивнул выставленному у дверей караульному и толкнул дверь, входя первым.
Это один из самых тяжелых моментов в их работе. Входить в жилье тех, с кем был знаком, зная, что они больше сюда не вернутся. Дома, особенно обжитые, уютные, наполненные милыми сердцу мелочами, были чем-то похожи на брошенных животных. Казалось, они понимали, что их человек больше сюда не вернется. И сразу куда-то уходил весь уют, жизнь. Гуров не был суеверным, но часто замечал, что в квартирах, где было много комнатных цветов, после смерти хозяев, особенно если их убили, цветы всегда начинали цвести буквально на следующий день, как если бы они отдавали все силы, что у них были, в это последнее цветение. А потом чаще всего растения погибали.
– Она жила одна?
– Подруга этажом выше, сестра в соседнем доме. Дети и внуки есть, это ты помнишь, сын приедет в Главк, когда мы закончим с телом. Он учитель в гимназии в Подмосковье. Какая-то умная школа с пансионом.
Подруга капитана Алой уже ждала их на кухне. Она была явно моложе погибшей. Одета в домашний костюм, короткая стрижка, позволяющая легко и быстро уложить волосы. Глаза не красные, взгляд спокойный и немного раздраженный, словно они, полковник и генерал Главка, в чем-то виноваты. Может быть, долго ехали? Или не успели спасти. Почему-то всегда вначале винят тех, кто приехал расследовать убийство. Что не успели вовремя, что недоглядели. И как это все могло случиться, если «моя полиция меня бережет»? Гуров привык к таким взглядам, но бывало, что и его броня давала трещины.
– Алена, это полковник Гуров, Лев Иванович, он будет заниматься расследованием, – сказал Орлов, значит, они были знакомы. – Лева, а это Алена Максимовна Левадная, подруга Екатерины Сергеевны.
– А вы, должно быть, юрист, верно? – спросил Гуров, когда они познакомились и он сел напротив Алены Максимовны за стол.
– Да, так заметно? – слабо улыбнулась женщина.
– Профессиональное. У вас взгляд и образ очень дорогого юриста. Корпоративного. У меня бы вряд ли хватило денег даже на первую консультацию у вас.
– Да, Лев Иванович, вы правы. Я действительно все еще работаю, я глава департамента юридической службы одной компании. Может быть, для вас бы и сделала скидку. Посмотрим.
Она не стала уточнять, что эта компания занимается поставками газа по всей стране и за ее пределами, это Лев узнал потом. Но поскольку данная информация к делу отношения не имела, уточнять он ничего не стал.
– Не говорила ли вам Екатерина Сергеевна в последнее время о том, что ей кто-то угрожал? Что она опасается чего-то или кого-то? – спросил Гуров.