– Там еще и клумба ранена, – в том же духе отозвался Гуров.
– Эксперты работают, нашли одну гильзу, застряла в шине, «ТТ» с глушителем. Стреляли откуда-то рядом. Но остается один вопрос: хотели убрать тебя или гражданина Гоги Сихарулидзе тридцати семи лет от роду? Временно безработный, не женат, гражданин Турции, кстати.
– Нам только международного скандала не хватает, – вздохнул Лев Иванович, морщась при спуске со ступенек. Ходить с тростью было, конечно, гораздо легче, но хирург был прав в том, что трость нужна под рост Гурова.
– Значит, пока по свидетелям побегаю я, а ты посиди за столом, – озвучил Стас очевидное соображение, когда они вернулись в кабинет.
Гуров мрачно посмотрел на доску, где сыщики набросали направления, по которым шла работа по делу. Пока там было три слова: морг, СИЗО, наркотик. Гуров дописал еще «интернет-магазин» и «видеонаблюдение».
– Каша какая-то, а не расследование, – раздраженно сказал он сам себе под нос.
Звонок телефона прозвучал слишком громко. Может быть, дело было в том, что Станислав глубоко задумался над тем, не было ли произошедшее покушением на его друга, или, может быть, просто сам Гуров в этот момент думал, не выпить ли еще кофе. Полковник не любил сильные обезболивающие именно за этот эффект пусть мягкого, но все же отупения. Ватности сознания. Но на телефон оба сыщика посмотрели с неприязнью.
– Хорошие новости так громко не трезвонят, – вздохнул Гуров и снял трубку. Говорил он мало, больше слушал. Даже кивал, не думая о том, что собеседник его не видит. Потом сухо поблагодарил и отсоединился. – Пропавших становится все больше. В этот раз директор морга. Испарился из своего кабинета, даже чай на столе остыть не успел.
– Поедешь туда с Дарьей, – скорее скомандовал, чем поинтересовался Крячко.
– Будем работать по СИЗО, моргу и наркотикам, – отчеканил Гуров вяло, когда в кабинет заглянул Орлов и вопросительно посмотрел на своих сыщиков, ничего при этом не спрашивая. Когда генерал сам спускался к ним в кабинет, это значило, что дело для него стоит на самой высокой ступеньке по иерархии важности.
– Если нужен будет надежный человек по наркоторговле, у меня есть контакт в соседнем ведомстве, – коротко заметил генерал, еще раз подтвердив мысль Гурова о том, что с коллегами в Главке пока лучше информацией не делиться, потому что это может занять время или…
Крячко, поймав взгляд генерала, показал на уши, спрашивая, слушают ли их.
Орлов покачал головой:
– Утром до начала рабочего дня была дополнительная проверка безопасности. Я не об этом. Время не на нашей стороне. Отдел Кондратьева отличные ребята, но медленные. Сами знаете, наши бойцы из отдела наркотрафика не слишком расторопные, и заставить их шевелиться практически невозможно, даже мне.
Отдел полковника Кондратьева в самом деле отличался некоторой… неторопливостью. Да, раскрываемость у них была на стабильно высоком уровне, но полковник подбирал сотрудников себе под стать. Обстоятельных, неторопливых, спокойных и… слишком скрупулезных. Грустно было это признавать, но работать быстро они не умели. Поэтому если появлялось срочное дело, то Орлов предпочитал, чтобы им занимались его доверенные люди. Те, кто умел работать так же хорошо, но быстрее.
– По поводу наезда на тебя, – продолжил Петр Николаевич.
В том, что он уже все знал, не было ничего удивительного, при всей своей обманчивой вальяжности Орлов всегда действовал очень быстро. Быстро двигался, быстро думал, так же быстро принимал решения. Гуров даже немного завидовал этой скорости, хотя и самого его нельзя было сравнить с черепахой.
– Пока официальная версия для всех информационных источников: водитель не справился с управлением. Шина лопнула из-за того, что баллон перекачали в мастерской. Никто не пострадал. Случайный прохожий оказался оперативником Главка, если кто-то узнает тебя на фото, в наш век информационных технологий это, к сожалению, реально. Но в этом нет ничего удивительного, обычное совпадение, ты шел на обед. Мотоцикл забрали в наш гараж, потому что гражданин Турции Сихарулидзе – известный актер. У его больницы уже дежурят поклонницы сериалов, он пришел в себя и даже дал интервью.
– Что говорит? – заинтересовался Гуров.
– Благородно переживает, что из-за него пострадал человек, готов выплатить компенсацию, отремонтировать улицу и снять ролик о своей любви к России. К слову, русский язык он таинственным образом забыл, общается исключительно на английском и турецком, грозится засудить мастерскую, ну и зовет тебя в гости в Турцию, отдохнуть на его вилле.