— Я знаю, что тебя перенесли сюда, взамен моей так называемой дочери.
— Что? — я почувствовала себя полной дурочкой, так как не могла ничего понять.
— Раздевайся и можешь меня не стесняться, — Арделия ласково подтолкнула меня по направлению к бассейну, уже каким-то образом наполненную водой. И что-то бросила туда, отчего вода слегка забурлила.
— А… — протянула я и попыталась снять с себя те жалкие остатки, которые ранее были платьем. Арделия быстро помогла мне выпутаться из них. Испытывая некоторое чувство неловкости, я подошла к бассейну, и замерла, наслаждаясь ароматом.
— Что это? — спросила я, осторожно спускаясь по ступенькам, уходящим в воду.
— Это любимый аромат Лилианы. Я подумала, что он тебе тоже понравится.
— Мне нравится, — пробормотала я, задумавшись, откуда мне знаком этот запах.
— Это ликоцеи, — ответила на мой невысказанный вопрос Арделия.
— Это же лилии, — наконец сообразила я.
— Скорее всего, — снова улыбнулась Арделия и, нагнувшись ко мне, указала рукой куда-то в сторону:
— Там есть выступ, где можно просто посидеть, не плавая.
Я обрадовано, пошла в сторону, указанную ей и очень быстро обнаружила этот выступ, споткнувшись об него. Это даже не был выступ во всем понимании этого слова. Какое-то углубление, в котором можно вольготно расположиться полулежа, и не бояться утонуть. Я с комфортом устроилась в нем и тут же Арделия подала мне нечто напоминающее простую мочалку и какой-то горшочек, из которого изумительно пахло. Я снова задумалась над тем, что за запах мне мерещится.
— Ландыш, пробормотала я, — в очередной раз принюхавшись.
— Может быть, может быть, — согласилась Арделия и ловко намылила средством из горшочка мочалку, и подала ее мне. Стараясь абстрагироваться от странностей, я взяла мочалку и принялась тереть себя, смывая грязь и кровь. Арделия внимательно наблюдала за мной, а когда решила, что я уже достаточно намыленная, достала откуда-то кувшин и, зачерпнув воды, полила мне голову. Потом опять зачерпнула рукой из горшочка и намылила мне волосы. Ее легкие массирующие движения меня просто вводили в транс. Хотелось так сидеть расслабленно и ни о чем не думать больше. Словно никаких проблем не существует, не существовало, и не будет существовать. Из мечтаний меня вывела обычная вода, обрушившись мне на голову. Я фыркнула, отплевываясь от мыльной воды.
— Что, замечталась? — рассмеялась Арделия, смывая то ли мыло, то ли шампунь с моих волос.
— Ага, — пробормотала я, откидывая чистые и ароматные волосы назад.
— Все, теперь можешь окунуться, чтобы смыть с себя все это, — посоветовала Арделия и я сразу же воспользовалась ее советом, нырнув в глубину бассейна. Из ванной я выходила настолько обновленной, насколько это было возможно в данной непонятной для меня ситуации. За время моего купания каким-то чудом все в комнате было приведено в порядок. Постельное белье заменили, как и покрывало, на котором была моя кровь.
4. Лиля
— А кто убрал? — не ожидая такой оперативности, спросила я.
— Ну как кто, глупенькая, — рассмеялась Арделия, — конечно же, прислуга. На то она и существует, чтобы убирать.
— А, понятно, — протянула я и присев в ближайшее кресло, потерла виски: — Что-то мне как-то не по себе.
— Не переживай, это твой организм адаптируется к окружающей среде. Ведь ты совсем погрязла в своем очеловечение в другом мире. Поэтому тебе сейчас трудно приспособиться.
Говоря все это, Арделия, присела передо мной и, убрав мои руки, сжала виски своими прохладными пальцами. Пронзительные синие глаза внимательно осматривали мое лицо, ища что-то знакомое для себя и, похоже, находили, так как на лице женщины мелькнул легкий восторг от увиденного. Тем временем прохлада с ее рук, быстро распространялась по моему измученному организму. Меня это успокоило, хотя я ожидала, что мне будет холодно. Но прохлада, как ни странно, согревала все внутренности.
— Почему? — только и смогла прошептать я. Арделия поняла мой вопрос и, вздохнув, произнесла:
— Потому что ты отсюда и принадлежишь этому миру.
— Как я могу принадлежать ему? Я ведь даже не знаю его. Я не знаю, кто вы и этот красноглазый. Мне кажется, что это сон, и я сейчас проснусь, обливаясь холодным потом.
— Как это не печально для тебя, но ты не проснешься, потому что совсем не спишь.