Пашк! Ладно ты! Что не так-то?
– Не знаю!
…Я там – на двери в туалете номер телефона в углу записал. Телефон сам придумал. Последние четыре цифры – ПИНкод карточки… Той, на которой деньги за родителей… Ты номер себе в телефон забей, а карту куда-нибудь засунь подальше. Без нужды не трогай.
..Хотя, там – твои деньги… Мне своих хватит. Не нужны они мне…
– Да нам тех, что ты дал, знаешь, насколько хватит? – Наташа отстранилась и повернула голову Пашки к себе.
– На всю жизнь не хватит!
За квартиру платить надо. За свет ещё… И кровать из их спальни надо выкинуть. Аэродром. Стоит там памятником…
…По весне надо им памятник поправить.
– А зачем выкидывать?
– А кому она нужна? Тебе? Тогда перебирайся в их комнату. Там светло.
– А с моей что?
– Уроки там будешь делать. Уроки.
…С утра и до вечера. И со своими хохотушками сплетничать. Нечего по всему дому шарахаться.
– Это когда же мы хохотали?
– А как соберётесь вместе – так и ржёте, как лошади длинноногие на всю улицу.
– А вы, как соберётесь…
Наташа сделала вид, что обиделась.
– Дашь мне свой фотик в дорогу? – примирительно спросил Пашка.
– Бери. А там место-то есть для новых фоток? Мы их так и не посмотрели.
–Там в инструкции есть, как его к компьютеру подключать. Разберёмся?..
– Разберёмся, – Наташа засмеялась. – Чай, не «особо одарённые». Пошли!
…Пашка рассказывал о тех местах, что были на фотографиях. Невольно вспоминался Петрович. Было грустно. Притихшая Наташа, обхватив его сзади, положив ему голову на плечо, слушала, не перебивая.
– Чё, сопишь? – Пашка повернул голову.
– Грустно!
– Мы с тобой поедем туда, где горы в снегу. Смотреть на них будем. Правда, там нет, наверное, таких рек. Эх!.. А реки смотреть поедем в Сибирь.
И на Байкал поедем. Петрович говорит, что несколько раз туда ездит в год.
Рыбалка там, наверное…
У Пашки зазвонил телефон. Звонил Серёга: – Ты как смотришь – если пересечься?
– А ты шапку сменил? – Пашка улыбнулся, глядя на кивающую довольную Наташу.
– Сменил.
– Давай не сегодня. Мне завтра ехать. А у нас ещё дела. Ты тут поглядывай на телефон, вдруг у сестрёнки проблемы.
Наташа стала серьёзная.
Пашка, улыбнувшись, демонстративно отключил телефон: – Бери фотик. Я сейчас приду.
…Он стоял и смотрел в окно. Тёмная туча, освёщенная снизу вечерним городом, закрывала всё до горизонта, сливаясь где-то там с домами, поглотив их, людей, машины. Казалось, что где-то там – за ней, нет ничего, и не было никогда.
«Тёти, дяди, дяди, тёти…» – мелькало в голове какими-то то ли всполохами, то ли глухими утробными звуками.
– Получилось! Вот! Всё видно, дорога тут… – раздалось из комнаты.
«И тут дорога. И там дорога. Куда и откуда? Как говорит Петрович: «На дороге стоять нельзя! Либо «туда» по этой стороне, либо «назад» по другой. И не сметь на встречную! И не остановишься! Сшибут, не глядя! Либо те, либо другие. Либо вместе. Идти?!.. А куда?.. А идти надо!» – думал Пашка.
– Паш! Ой!.. Тут вот, это что такое?..
– Иду! – откликнулся он и пошёл к Наташе.
Было тихо. В низу живота, в мышцах что-то подрагивало.
Дед Максим сидел на краю кровати и боялся встать. Особого страха не было, но вставать было всё-таки страшновато и не очень хотелось.
… Мысль "обновить" памятник родителям, дедам и тетке Марии возникла у него давно. Дерево, конечно, хорошо, да и не так хлопотно, - только "не на долго".
Задумка как-то жила и особо не докучала, поскольку денег было мало, но в последнее время силы что-то стали покидать деда Максима.
«Кешка и Бог» - была такая книга. Он читал её детям. Не помнит о чём, помнит, что там дед один гроб себе делал. Не хотел, чтоб в плохой гроб его положили.
"Молодой дед был! Глупый!" – думал Максим.- "Это ж надо быть таким глупым быть?.. Но человек! Имеет право!" – размышлял он, глядя на свои ноги.
Вены верёвками оплели их. Он положил руки на колени, стал рассматривать и их.
"У папки руки были покрепче", - подумал он.
- Вы что-то у меня совсем постарели, - сказал он, с улыбкой, оглядывая руки и ноги.
… Мишка - правнук сначала отказался, но потом повёз в город. Повёз.
...- Дедушка, вы что-то хотите спросить? – молодой парень подошел сам.
"Сам подошел", - отметил "про себя" дед.
- А мне бы камень. Но только чтоб одна сторона была ровная, - дед Максим не знал, как рассказать, что ему надо, этому «мальцу».
- Ты посмотри. Я тут нарисовал – как мог, – он вытащил из кармана рисунок.
На сине-зелёной бумаге – обложке от старой школьной тетради, на обратной стороне которой была «Клятва пионера Советского Союза» и вся «таблица умножения» был нарисован «камень» на горке, а под ним речка.
- Да, дедушка, не художник Вы.
Пойдёмте, присядете, - «малец» взялся за рукав пиджака.
Кресло было «дурацкое» и дед Максим провалился в него с мыслью, что ему самому будет трудно выбраться из него.
- А камень-то высок ли? – «малец» разгладил ладонями обложку с тетради, а потом взял её и сел рядом.
- С меня. Можно повыше. – дед старался освободиться от «объятий» кресла, стараясь сесть на край.
- Метр семьдесят, восемьдесят, значит. У нас, как вы нарисовали, это называют «корка», - «малец» подвинул свой стул поближе и протянул руку деду.
Максим взял руку «мальца», подтянулся и подвинулся на край кресла.
"Теперь встану!" – подумал он.
- А корка – это как? – он посмотрел на «мальчишку».
- Ну, сам камень всегда внутри, а то что снаружи, мы называем «коркой», - «малец» вроде никуда не спешил.
- О... как! А тебя-то как зовут? А то говорим, а непонятно как. Меня – Максим. Проще - дед Максим. – дед посмотрел на мальчишку.
- Запутаемся! Меня тоже зовут Максим. – мальчишка улыбнулся.
- Хорошая примета. Хорошо, что - Максим. «Корка» - это как к людям, к солнцу, как вроде защита камню-то, вроде как панцирь каменный, - так что ли?
- Наверное, так. Просто - её не обрабатывают. Вот как у Вас на рисунке. – Максим протянул рисунок деда Максима.
- Оно так! – дед кивнул.
- Сделаем, конечно. А что на обработанной стороне будет? – молодой Максим смотрел на старого Максима.
- Не знаю пока. Мне бы узнать, сколько стоить это будет?
- А камень-то какой? – Максим глядел на Максима.
- Не знаю пока. Мне бы цену узнать, – дед смотрел на «мальца».
- Понятно. Вы-то сам откуда?
Дед назвал свою деревню.
- Далеко. А к нам как? – малый Максим перешел и сел за стол.
- Так в городе – дешевле. Вот и сподобился доехать к вам, - дед Максим смотрел своими выцветшими глазами на «молодого».
- Понятно. Понятно. Надо в цех, на площадку ехать, смотреть. Заказывать не надо – готовые есть. Если захотите, я Вас отвезу. Посмотрите, решите. Себе что ли камень выбираете? – Максим грустно с улыбкой смотрел на деда.
- Да, нет. Папе с мамой, да тётке Марии. Сестра мамина.
Молодой Максим сидел за столом, смотрел на деда, взял телефон.
- Кто сейчас в цехе? Мне клиенту «корки» показать надо, - он отложил телефон.
- Поедешь? Если поедешь - я сам покажу, что ты хочешь. Там выберешь. Дедушка, - «молодой» продолжал смотреть на «старого».
- Поеду. Поеду, а как же? Поеду! Только у меня там машина с Мишкой. Мишка – внук! Светки - внучки сын. Беспокоиться будет.
- А мы его с собой возьмём. А машину никто не тронет. Пойдёмте. – молодой Максим встал из-за стола.
… На площадке было много камней. Все разные. Дед Максим ходил среди них, постукивая палочкой то по асфальту, то по основанию их. Были граниты, мрамора, было что-то ещё зеленое, красное с черными прожилками.
Он подходил к одному, к другому, стоял смотрел, отходил, шел к другому. Сзади шли Мишка с Максимом.