Я — Черная Королева, и у меня есть некоторые обязанности не только перед семьей, но и перед всей Паутиной.
Если я не сделаю того, что нужно, то не только погибну сама, но и прихвачу с собой в царство вечности еще несколько десятков подданных. Скажем прямо, не самый лучший вариант. Но чтобы избежать этого, придется убить ни в чем не повинного мужчину. Моего мужа.
Я хочу жить. Но я не хочу убивать.
Однако дилемма.
Полное безысходности понимание толчком вернуло меня в реальность, где беззаботно щебетала вейла:
— Твоя старшая сестра с детьми прибыла… У нее муж симпатичный, и на меня он не повелся. Стало быть, там правда любовь. Вот видишь, все возможно! И у тебя еще все будет хорошо, не переживай. А ее шер-лаше такая важная по дворцу ходит, знает, курица ощипанная, что когда-нибудь будет им управлять!
У меня у самой на душе было погано, но отчего-то вдруг захотелось утешить подругу. Я коснулась ее руки, в которой сиял аметистами гребень, и мягко произнесла:
— Не волнуйся, к тому времени меня выдадут замуж за какого-нибудь паука, и мы уедем из Шанаси. Тебе не придется ей служить.
— Обо мне не думай! Главное, чтобы тебе было хорошо. — Лалисса послала моему отражению в зеркале ободряющий взгляд и продолжила орудовать гребнем. Не удержалась, склонилась к уху и зашептала: — Там такие мужчины, мм…
Я фыркнула. Кто о чем!
В дверь настойчиво постучали, и, не дожидаясь разрешения, в мои покои вошла Танаиза — мамина шер-лаше, ныне управительница дворца Шанаси.
— Мои поздравления, наша маленькая драгоценность. Ты уже совсем взрослая, — улыбнулась она, и в ее подкрашенных глазах блеснули слезы. — Но поторопитесь, девочки. Внизу уже все готово, ждем только вас.
— Одну минуту, мы уже спускаемся, — сказала я.
Приблизившись, она быстро поцеловала меня в щеку, после чего одарила любящим взглядом и направилась к выходу. Танаиза относилась ко мне как к дочери, тем более что с ее родной дочкой мы росли вместе.
— Не волнуйся, мамочка, мы уже почти готовы. Остался последний штрих, — заверила ее Лалисса и, открыв небольшой флакончик, выточенный из драгоценного камня, слегка брызнула на меня духами.
Вот теперь точно готова.
Руки тряслись, в животе поселился холодок страха. Я встала, расправила юбки и осмотрела свое отражение в зеркале. Несмотря на пышное платье, девушка, которая стояла по ту сторону серебряной глади, напоминала изящную статуэтку. Миниатюрная, черноволосая, серые глаза из-за обуревающих меня чувств были широко распахнуты и казались просто огромными. Особый магический свет, что был необходим для создания макияжа, Лалисса уже погасила, и теперь драгоценные камни в моих ушах и на шее загадочно сверкали в обманчивом сиянии привычных фиолетовых сфер, служащих у нас вместо светильников.
— Чудо как хороша! — звонко подбодрила меня подруга.
Светловолосая, в узком лиловом платье, подчеркивающем аппетитные формы, она выглядела моей полной противоположностью.
— Идем. — Я со всей ясностью поняла, что отступать некуда, и решительно направилась к месту празднества.
Стук каблуков эхом разносился по пустынным коридорам.
Край сознания зацепила мысль о побеге, но почти мгновенно испарилась. Ибо шансов никаких. Та же Лалисса остановит, стоит только рыпнуться, потому как ее долг — защищать меня даже от меня самой.
Глубоко вздохнув, я прикрыла глаза. Как же страшно… А ведь еще толком ничего не началось.
Следующая мысль была уже более приземленной. Кандидатов в женихи должно быть больше десятка. Считается, что они на все готовы ради Черных Королев, а отдать жизнь для стабилизации магии одной из нас так же почетно, как, скажем, погибнуть в бою с агрессивными соседями — демонами из Каменного царства. Что же, выберу самого неприятного, глядишь, не так жалко будет.
Сердце тут же протестующе трепыхнулось. Несуществующего пока неприятного, даже противного, почему-то было так же жаль, как любого другого. Наделаю глупостей — трагедии не миновать. Убью его — потеряю себя, утону в чувстве вины и уже не выплыву. Пронесет? Ага, дважды!
Очнулась от того, что Лалисса почти до боли сжала мой локоть.
— Смотри уж там, не растеряйся, — хихикнула она. — Выбери такого, чтобы потом первую ночь вспоминать, а не… ну то, что после.
Мы стояли перед двустворчатыми дверями в большой бальный зал.