Я пару мгновений размышляю об этом. Вынуждена признать, что он прав. Я бесконечно люблю солдат, которые умирают за свободу нашей страны, но точка зрения Пиллара логична. Власти используют их как пешки.
— И все же, не стоит недооценивать пешки в шахматах, — говорю я ему. — Если пешка достигает конца поля, она может стать любой шахматной фигурой. Это известный шахматный ход. Это называется продвижением. Я читала, что самый лучший трюк, использовать одну пешку на протяжении всей игры.
Пиллар снова улыбается.
— Хороший ход. Практиковалась в шахматы за моей спиной?
— С Мухоморами в психушке. Не думаю, что это считается.
— Я бы так не говорил. На самом деле, лучшие в мире шахматисты учатся ходам у бездомных.
— Правда?
— Их называют учеными мужами, — отвечает Пиллар. — Это общеизвестный факт. Ученые мужи, живущие на улицах, обычно гениальные шахматисты, но им невдомек, что на этом можно сделать много денег.
— Значит Вы почитывали за моей спиной. — я вскидываю бровь.
— Погуглил между ударами великана. В конце концов, в записке упоминалась финальная шахматная партия, которая решит судьбу мира.
Я вздыхаю.
— Так мы и вправду собираем все эти фигурки, чтобы сыграть с Шахматистом?
— Похоже на то.
— Ни Вы, ни я не умеем играть в шахматы, Пиллар. Мы подведем весь мир.
— Думаю, финальная партия будет скорее метафорической. Так что поживем — увидим.
— Так скажите. Вы говорили, что у Вас есть любимая шахматная фигура, — говорю я. — Какая же?
— Еще не догадалась?
— Догадалась. Рыцарь. Вам нравится рыцарь, но почему?
Пиллар думает над этим пару мгновений, а затем говорит:
— Рыцарь ходит буквой L, независимо от того, кто стоит у него на пути. Рыцарь уникален, непредсказуем и ты никогда не увидишь, как он подкрадывается к тебе.
Что если Пиллар говорит нечто такое о самом себе. Нечто, о чем я не подозревала.
Глава 48
Психиатрическая лечебница Рэдклифф, Оксфорд
Том Тракл не вполне ухватил суть визита Инспектора Сони. Он стоял за столом, приветствуя сонного детектива, который долго добирался из Лондона, а потом случайно заснул на диване в приемной.
— Инспектор Соня? — произнес Том Тракл, слегка встряхнув мужчину.
— Оуф, — Инспектор подскочил с дивана. — Полагаю, я снова заснул.
— Так и есть, — нетерпеливо ответил Том. — Мне, правда, любопытно, отчего Вы нанесли мне визит, если Вы то и дело засыпаете, произнеся пару слов.
— Не могу спать дома, — ответил тот. — Дети и их мамаша, не говоря уже о вечно протекающем водопроводе.
— Могу отправить к Вам своего водопроводчика, если это поможет, — сказал Том. — Теперь, раз у Вас ничего ко мне важного, быть может, уйдете?
— Нет, — сказал Инспектор, поднимаясь, и опуская рукава. — Вы — единственный, кто в силах помочь.
— Помочь Вам? — Том подошел обратно к своему столу и сел. — О чем Вы говорите?
— У меня есть важная информация, которую никто не считает важной, даже Маргарет Кент.
— Тогда, возможно, это не столь важно.
— Конечно, важно. — зевнул Инспектор Соня. — Вам будет интересно, я уверен.
— Откуда такая уверенность?
— Моя информация касается Картера Пиллара.
Тома это уже не интересовало. Хотя он был не прочь узнать побольше о Пилларе, он иногда предпочитал оставаться в неведении. Профессор всегда был занозой в заднице, как только попал в лечебницу, и у Тома до сих пор случались кошмары, как Пиллар сбегает из камеры, и никто его не видит. Как ему это удалось?
— Что именно Вам удалось разузнать о Пилларе? — спросил он у Инспектора.
— Я знаю, почему он убил дюжину людей.
— Бросьте, — фыркнул Том. — Только не говорите, что у Профессора была тщательно просчитанная причина сделать это.
— Это чуднее, чем Вы могли подумать, — Инспектор Соня звучал возбужденным и полностью проснувшимся. — Вы знали, что у всех двенадцати было нечто общее?
Том заинтересованно склонил голову набок.
— Та дюжина, которую прикончил Пиллар, пользовались поддельными именами, — сказал Инспектор Соня.
Том не видел причины. Это казалось странным, но не достойным его внимания.
— Поддельные имена, говорите?
— У них у всех, — сказал Инспектор. — Они все поменяли имена за последние пять лет.
— Хотите сказать, они все сделали это в одно и то же время?