— Ань, я здесь по требованию клиента. Фельдмаршал сопротивлялся до последнего. Дал мне время на завершение прошлой работу и тут же вызвал сюда.
— Даже так?
— Даже так. Так чего тебе хочется? — он понизил голос и прошептал, — помимо основных пунктов в списке желаний.
— Ничего. — Вспомнила свой список, в котором «дети» идут пунктом первым, а вот «брак» вторым и расстроилась. — Секс можешь не предлагать — не поможет.
— Почему не поможет? — искренне возмутился, словно говорил: «Всем помогает, а тебе нет?!»
— Потому что правду говорят, секс без чувств — это простая гимнастика.
— А секс без движения — йога?
— Игра воображения.
Он улыбнулся и сделал первый глоток кофе и таким образом создал паузу к размышлению:
— Тур, — в моей фамилии «р» Миха по привычке прорычал, — заканчивай зависать в своем непроглядном прошлом и возвращайся в светлое настоящее. Иначе потом еще и о часах, потраченных на сожаления, пожалеешь.
— Не буду. Да и поздно спохватился, я уже с головой окунулась. — Вздохнула, глядя в его зеленые глаза. — Наивняк основательный.
— Очень плохо?
— Не плохо, а душераздирающе. Ты бы видел, как мы отбор детей проводили…
— Но провели? — вопрос вырвал из воспоминаний.
— Провели. — Соглашаюсь, не вдаваясь в подробности. Не рассказывать же, как я отличилась в тот день. Пустое, все пустое.
— Анют, мужика тебе нужно.
— Ты не исправим! Сказала же не предлагать.
— Так я и не действо предлагаю, а объект внимания. — И с плутовской улыбкой добавил. — Для начала.
— Объект внимания и не один есть, желания с ними что-либо иметь нету.
— Так действуй!
— Я и действую. Напоминаю себе, как хреново бывает, если доверишься не тому.
— И с этим тоже завязывай. На одну битую двух небитых дают. — И что тут скажешь — ничего. И молчу я, кофе помешивая, а он все не отвяжется. Прищурился и лукаво спрашивает:
— Кто у тебя еще есть помимо Шагена?
От неожиданности я вздрогнула, и кресло подо мной протяжно заскрипело и так же неожиданно смолкло.
— Я за него вообще ни слова!
— Нет? Не может быть… — у Михи улыбка стала плутовской. — Ты действительно так думаешь?
— Да…
— Анют, это может прозвучать неприятно… — начал он мягко.
— В таком случае и не говори.
— Хорошо, — согласился он и пошел в наступление. — Как ты думаешь, клиент просто так возле тебя околачивается? Ты еще скажи, что он так работает?
— Ты всего лишь восемнадцать часов назад приехал!
— Мне хватило. Так что?
— Нет, не думаю. У нас просто была пара ситуаций раньше… и… И я надеюсь рыжик отвлечет.
— Рыжик иного сорта. — Поставил он точку в этом вопросе, словно напутствие к размышлению. — И думайте, Анна, думайте хорошенько.
— Ой, что-то спать хочется. А пойду-ка я вздремну! День был долгий, утомительный и радостный! — после этих слов, неостывший кофе выпила залпом.
— Кофе допит и повода сидеть не осталось. — Прокомментировал он мой ход, отложил свою чашку и поднялся. — Идите, мисс Невероятная Очевидность, отсыпайтесь.
— Спокойной ночи, мистер Очевидная Невероятность.
— Анют, — он вышел вслед за мной, — я все хотел спросить, как удалось Макаренко обойти и Грекова?
— Ой, да ты не в курсе основных событий!
— Нет, — улыбнулся он.
Пока я рассказывала, мы прошли от павильонов по коридорам и задержались в холле. Незначительная задержка позволила нам стать свидетелями въезда примы. Точнее ее выхода, словно из-за кулис. Вначале открылась дверь, послышался веселый голос, а затем в холл вошли. Первое что бросилось в глаза — точеные ножки, затем черное максимально короткое платье в облипочку на фигуре именуемой «песочные часы», после шикарная укладка белокурых локонов, великолепный макияж и улыбка предвкушения на идеально прорисованном лице. Одного взгляда на ее туфли, клатч и украшения хватило, чтобы оценить высокий уровень ее содержания.
— Шаааген, здесь ничего не изменилось! — проворковала Энжи, старательно корявя имя Шаха.
— И на старуху бывает проруха. — Не сдержала я оценки этой малышки-милашки. Взгляд остановился на вошедшем следом Шахе. Вроде бы и рад гостье и в то же время напряжен и скован, хотя старается не показать этого. Видимо день, да и вечер был не настолько добрым. Он кивнул нам и тихо обратился к сияющей приме.
— Да, это завышенное самомнение на пустом месте. — Поддержал меня Миха.
— Может в кадре будет хороша?
— Вряд ли. Уровень самолюбования зашкаливает.