нию, Асланбек понимает, о чем речь. Словно он все знает о жизни этого симпатичного холеного парня. - Знаешь, я хотел бы кое-чем поделиться с тобой, - говорит парень. - Эта политика - такая грязь. Деньги, деньги... Каждая жизнь сколько-то стоит... Только у каждого - по-разному... - Жизнь ничего не стоит, - возразил Асланбек. - Шутишь... Я тебе могу назвать конкретные суммы. В комнату вошел папа холеного парня. Асланбек похолодел. ЭТО ЛИЦО ОН ВИДЕЛ В ВИТРИНЕ ЗА СВОЕЙ СПИНОЙ. Безликая серая маска. Папа парня безразлично-вежливо кивнул ему. И ушел. Парень, не замечая состояния Асланбека, продолжал: - Так что война, которая тебя так интересует, никогда не кончится. Тут большая политика. Вот слушай, В ЧЕМ ТУТ ДЕЛО... Тик-так, тик-так... Асланбек бежал, тяжело дыша. Снова тупик. Снова автоматы, направленные на него, прямо на него, в самое сердце... Асланбек часто думал, что же понял тогда Салман, когда они вместе смотрели на зеленый флаг с оскалившимся волком над уезжающим «Мерседесом»? Он сам тогда понял, что его ждет смерть... Салман же был счастлив. Перепуганные люди. Сжавшиеся, безропотные овцы. Асланбек смотрел на них, и смутная догадка начинала брезжить на дне сознания. Все, что они хотят - выйти отсюда. Все, что хочет он - тоже выйти. Они должны были отсмеяться, отаплодировать и разойтись по своим теплым хлевам. А завтра новые овечки-театралки вертелись бы перед большими зеркалами в главном фойе. И вдруг он ПОНЯЛ. Он - не волк. Он - такая же овца, как и все эти нечистые. Только он сам выбрал свою судьбу, а они хотели развлечься... В конечном счете, он-то развлекся. Но спектакль затянулся. Он - маленький герой третьего плана в гигантской пьесе ужасов. Скоро его кровь сольется с кровью других баранов. Его обманули. Неужели все это зря?! Отец, Салман... «Дада! Я не хочу умирать!» Тик-так... Асланбек вспомнил свой трюк с овцами. Как вышел из окружения. Все, что надо - прикинуться овцой. Тогда спасешься. Он пошел по рядам. Люди шарахались от него, провожая его автомат косыми взглядами. Они старались еще больше вжаться в кресло, стать как можно незаметнее. И старались не смотреть ему в глаза. Он же, напротив, вглядывался в каждое лицо. Нашел! Асланбек показал автоматом, чтобы сидящий парень встал. Вздох ужаса прошелестел рядом. Молодой человек повиновался. Он был чуть старше Асланбека, но похож на него ростом и даже лицом. Асланбек вывел его в коридор. Освободившееся место сиротливо бардовело бархатом. «Вот оно, началось», - думал каждый сидящий, провожая взглядом конвоируемого под дулом автомата молодого человека. И все ждали выстрела. В это время Асланбек уже натягивал чужой пиджак. А молодой человек - его защитную спецовку. Он не хотел одевать, но Асланбек его заставил. И вдруг он услышал из-за дверей крики своих. Что-то происходило. В глазах потемнело. Дыхание остановилось где-то высоко в горле. Может ли быть что-нибудь хуже этой минуты? Тик-так... Последние секунды. «Конец». Дрожащие пальцы схватили чеку... Выхода нет. Вот бы унестись сейчас в небо на быстром самолете... ....Асланбек никак не мог открыть сонные глаза. Уши закладывало. Поэтому все звуки казались принесенными ветром издалека. Но главный звук - высокий, свистящий. Когда же он его слышал? В детстве, в горах. Асланбек сглотнул. Стало немного легче. Кресла, кресла, кресла... И чьи-то затылки в три ряда. Что это? Он огляделся. Рядом справа сидела пожилая холеная дама. Она тоже посмотрела на него. Очень высокомерно. И отвернулась. Карманного размера собачка, дрожащая на ее руках, с любопытством к нему принюхивалась. Слева было овальное окошечко. Он выглянул. Кровь моментально ударила в затылок. Такой высоты нет в горах. Асланбек вспомнил, что уже видел такую высь - в наркотическом бреду после ранения, когда он чуть не прыгнул с горы... Далеко внизу было солнце. Под ним - перистые облака. Закругленный лик Земли. В невообразимой дали внизу - сплошная синева. - Что это? - спросил он высокомерную даму. - Оушн. Этлэнтик оушн, - был ее ответ. Асланбек вспомнил свое последнее желание - улететь на самолете. Он понял: Аллах выполняет желания своих погибших детей. «Интересно, а эта пожилая дама - кто она? Не может быть, чтобы она верила в Аллаха. Хотя, кто знает?» Асланбек ощупал себя. Спецовки не было. Чужой пиджак. «Ах, да», - вспомнил он. Отцовский базалай, тот самый, которым он так и не смог зарезать ни одну овцу, он забыл в спецовке. В карманах были документы. «Новофастовский Олег Витальевич», - прочел он пропуск в Останкино. «Журналист». Вгляделся в фотографию очень похожего на него парня. Там же был паспорт и авиабилет. На нем иностранными буквами было что-то написано. Но Асланбек ничего не понял. Хотел было спросить пожилую даму, но передумал: «Она противная. Снова скажет какую-нибудь тарабарщину.» К ним приблизилась девушка. Юная и стройная. Затянутая в синиий узкий пиджак и короткую синюю юбку. Она поставила перед Асланбеком разные вкусные яства и напитки. Только почему она не была нагая? Вот этого Асланбек не понимал. Если Аллах исполнил его последнее желание и ему предстоит теперь ВЕЧНО лететь так, его должны обслуживать нагие гурии! Юная красавица улыбнулась ему. Ему показалась, что она так улыбнулась только ему. Интимно и ласково. И еще она чем-то напомнила ему Кусаму. Черные брови и игривые глаза. Подумать только: ВЕЧНО лететь в небе на сверкающем белом самолете! Вдруг Асланбек понял, что происходит что-то неладное. «Тик-так...» - застучало противно в мозгу. Он уже привык, что для него это - верный признак надвигающейся опасности, кошмара. В следующее мгновение он уже видел синюю гурию в руках какого-то араба. Он схватил ее поперек нежной шеи и приставил к виску пистолет. Короткая юбка задралась до немыслимых высот. -Азрак мудифа назафа даман! - выкрикнул террорист. - Сэриэ!!! Квикли! Вит-вит!* Он дернул ее и потащил в сторону кабины пилотов. Асланбек полз по проходу. Способом «червяк», сжимая пластиковый нож и кожаный ремень в руках. Ему удалось приблизиться незаметно. Ловкий бросок - и ремень обвил ногу террориста. И сразу рывок - араб упал. Синяя гурия с криком бросилась прочь. Араб даже не выстрелил. Асланбек как кошка прыгнул на него. Еще секунда - и пистолет принадлежал ему. Араб ругался по-английски и по-своему: - Фак ю, фак! Рахыс мутэсиха эджнаби!* «Пристегните ремни!» - высветилось на табло. Асланбек затягивал ремень вокруг запястья террориста. Тот выл и ругался. И вдруг Асланбек услышал аплодисменты. Перевернул араба. Рванул молнию куртки. Так он и думал! Пояс взрывчатки. Араб что-то зло шипел, пока он отстегивал его. Тихо-тихо, аккуратно. Что-что, а уроки по минированию и изготовлению бомб Асланбек слушал очень внимательно. Вынул детонатор. Показал арабу. Тот отвернулся. Асланбек шел по проходу. Пассажиры смотрели на него во все глаза. И хлопали. Пистолет араба приятно тяжелел на поясе. Неужели он будет воевать ВЕЧНО, даже здесь? Высокомерная пожилая дама поспешно, как девочка, вскочила перед ним. Он сел. Выглянул в иллюминатор. Синь кончалась послушной, тихой кромкой. Высоченная гора в виде женщины с поднятым к небу мороженным смотрела в сторону океана. Лес гор-домов. «Небоскребы!» - вдруг вспомнил Асланбек странное словечко. «Это небоскребы!» Он вздохнул. «Наконец-то!» Он всегда знал, что увидит-таки их. Уши снова заложило. Высокий свист. Самолет лег на курс в поворот. Тик-так... Небоскребы наклонились... Тик-так... ОН открыл глаза. Где ОН? Оранжевый свет падает откуда-то сзади. Повернулся. Ночник. ОН лежит в широкой мягкой постели. Тик-так... Огромные старинные часы. И тишина... Резная высокая дверь. Ее ОН тоже уже видел. Перед тем, как прыгнуть с самолета... Зеркало. Стол красного дерева. На нем телефон, какие-то бумаги... Другой телефон рядом, у изголовья. Где базалай? Ощупал себя. КТО ОН? Рывком сдернул пижамные штаны. Слава Богу! ОН не обрезан. Главное - с этим инструментом все в порядке... Боже... Какой кошмар... ОН сел на кровати. И вспомнил, КТО ОН. Неужели это не ОН лежал под артобстрелом, не ел и не пил три дня в детстве, не ОН не мог зарезать овцу, но смог убить столько людей?!!! Неужели кровавый шахид - не ОН?!!! Какое облегчение! Но как же Аллах? Он накажет его. Непременно накажет. За отступничество. - Фу-ты! Что я несу!!! - разжал слипшиеся со сна губы. «Но тогда откуда все эти словечки: дотах, чурек, базалай, имена эти?!» Встал. Налил из старинного графина воды. Говорят, этот кусок стекла принадлежал еще САМОМУ. Выпил. И вся ЕГО жизнь со всеми ЕГО проблемами сразу навалилась на него. Потому что ОН все вспомнил. Главная головная боль - что он должен сделать сегодня. Вот и снятся кошмары! Взглянул на себя в зеркало. И похолодел. Это серое блеклое лицо! То самое! Печальное лицо Пьеро. «Тьфу! Это же я. Это я себя видел в витрине из-за спины этого... шахида! Тьфу-тьфу-тьфу! Интересно, к чему снится видеть себя в зеркале? К болезни? Тьфу-тьфу-тьфу...» Посмотрел на часы. Четыре утра. Самое время поработать. Взглянул на бумаги. Не хочется ему работать. На столе поверх бумаг лежит книга: «Жизнь Шамиля». «Начитался перед сном! Вот тебе и базалай. А небоскребы - это к тому, что в Америку скоро лететь. У них там тоже бардак... Что ему будет за этот приказ? Могут ли убить? Вот это будет резонанс! Террористы. Ха! Сейчас самое время...» Снова лег в постель, с наслаждением потянулся. Снял трубку телефона. Набрал номер.