– Я не двадцатилетняя Зейнап, которая росла на лоне девственной природы. Ты не сможешь заставить тебе поверить, не сможешь подчинить твоей воле. В жизни, не в той, конечно, которую ты у меня украл, а в той, куда я попала по твоей вине, тоже было немало грязи. И чему-чему, а тому, что доверять нельзя никому, я прекрасно обучена, так же, как и ты.
Жесткое крыло ощутимо царапает мое лицо, хищный взгляд Черного Ворона становится еще более жестким:
– Нет, не пытайся перекладывать вину на меня за свое добровольное изгнание из Йылан-кале. Я предложил, я подтолкнул, а решение приняла ты сама.
– Я была практически ребенком! – не выдержав, возражаю ему.
– Я попрошу вежливости, Зейнап. – Черное крыло снова проносится перед лицом, еще сильнее царапая щеки. – Так вот. Я подтолкнул. А ты согласилась. Согласилась предать память, потерять голос, поменять родную землю на, как ты думала, Эдем. Как тебе? Понравилось?
Очень хочется ответить, так сильно, что кусаю губы, сплевываю прямо на землю, почувствовав вкус крови. Отвечать Ворону себе дороже. Он никогда не поймет меня, так же, как я не пойму его.
– И то правильно, – продолжает он свой монолог. – А экзамен ты пройдешь. Пройдешь скоро. Сильная, говоришь, видела грязи? Значит выдержишь.
– Выдержу что?
– Ты будешь присутствовать во время обряда, будешь в первых рядах. – я об этом позабочусь. Я все время старался подстраиваться под тебя, был слишком мягок с тобой, хотя и понимал, что так нельзя. В итоге – тут голос Ворона начал снова звенеть от гнева – мы потеряли как минимум день, обряд должен был состояться завтра, а у нас нет ни одного змея. Но если ты думаешь, что это проблема – нет, просто мои воины будут более жестко и настойчиво искать их, а ты будешь молиться, чтобы это случилось как можно быстрее.
– Не буду! – мотаю головой.
– Будешь! – хищно улыбается Ворон. – Будешь стоять у тотемного столба, не имея возможность двинуть руками или ногами, без еды, без воды, пока мои воины не выполнят это задание. И, конечно, будешь молиться.
Я еле поспеваю за крупными шагами Ворона, мне приходится почти бежать. Жду, что меня встретят тысяча глаз, горящих гневом и ненавистью, но с удивлением вижу и сочувствие. Стараюсь ни на кого не смотреть, я старательно давлю все свои эмоции. Чувствую себя как кукла, от которой ничего не зависит. Я знаю, что в данной ситуации ничего не смогла бы сделать. Ни один мускул не дрогнул на моем лице, когда Ворон завязал мне руки, ни одна эмоция, даже тенью не проскользнула, ни один жест не выдал моих истинных чувств.
Ворон подвез меня к знакомому месту – тотемному столбу, и кроме нас тут был только его самый верный охранник. Подошел к столбу, развязал руки, дал ими подвигать минуту-другую и привязал уже к столбу. Оказал снисхождение – оставил ноги свободными. Так и не услышав от мен ни звука, добавил:
– То, что ты станешь моей женой – это уже решено. Но вот эти штучки с затеванием игр против меня и моих правил придется забыть. Я в последний раз оказываю снисхождение и даю время подумать над своим поведением возле могучего Ворона. За это время мои вороны подготовятся к обряду, а ты… тебе придется научиться быть более покорной, Зейнап. Если ты думаешь, что мне нравится вот так привозить тебя сюда, то нет, далеко не так, дорогая.
Эмоции захлестывают, одна сменяя другую: сначала радость от того, что останусь жива; затем ужас из-за перспективы в скором времени стать женой Ворона; а потом все душу и внутренности заполняет такая грусть, от которой хочется выть, выть как делают это волки на луну. Ворон уходит, а предрассветный воздух пронзает невероятный крик, полный боли, разочарования и еще неизвестно чего.
Мой голос остается звенеть в воздухе. Ворон не утруждает себя ответом. Он даже не поворачивает головы.
Глава 15. Солнечный удар
Сколько времени прошло – кажется, что вечность, а неопределенность все мучает и мучает. Я близка к отчаянию, хотя за свободно оставшиеся ноги я Ворону, конечно, благодарна. Поднимаю то одну, то другую, даже умудряюсь как бы присаживаться, скользя привязанными руками вниз по столбу. Чешется нос, чешется ухо, а еще солнце начинает припекать. Кажется, что если не умру от жары, то от жажды точно. Воины, хоть и прочешут лес, не смогут найти змей – по крайней мере, тех, которых мы освободили. Им не грозит ничего – они будут возвращаться в Йылан-кале не по лесу и реке Джейхан, а по тоннелю, к которым воронам не попасть. Дай, Всевышний, силы и мудрости Шахмаре, Эфе и жителям Йылан-кале понять ситуацию объективно и выйти на поле боя. Я не знаю, буду ли к тому времени жива, но так пусть хотя бы мои страдания оправдаются!