— Вы могли покинуть дом иначе, — утвердительно сказал я.
— Я живу на девятом этаже. Вряд ли я бы вылез в окно, да и во дворе всё напичкано камерами. Я спал. — произнёс Марк.
— В вашей квартире было найдено множество шахматных журналов, — продолжил я.
— Занимался раньше… Но разве это незаконно — хранить их дома?
— Также мы нашли отпечатки Ботковой на кухне и в ванной, — с уверенностью наседал я.
— Она приходила мириться со мной. Я виделся с ней исключительно из-за Тани. Только Таня верила, что в этой дуре ещё осталось что-то человеческое, — он ещё сильнее погрустнел.
— Когда вы виделись с Ботковой в последний раз? — уточнил я.
— Недели три назад. Я уезжал из города.
Варавин отвечал ясно и по делу. Не первый раз на допросе, знает, как себя вести, ну и ему явно нечего скрывать. Ничего особенного в его квартире нет, мотив у него мутный, а камеры Макс сразу глянул — на них его нет. Да и анализ крови, сделанный Лерой при задержании, показывает, что в крови много успокоительного. Он спал — я был в этом уверен. Я отпустил его под подписку о невыезде. Моя уверенность в вине Боткова была не полной, но времени не оставалось. Макс в скоростном режиме доделал документы, и вот спустя минуту мы уже разговаривали с нашим непревзойденным руководством.
— Молодцы. Можете же, когда хотите, — ответил начальник.
— Я не уверен, что это Ботков. Вам не кажется, что улик мало? Почему на его жене нет ни капли крови? На чём она добралась? Как убедила Ордина встретиться с ней ещё раз так поздно? — сомневался я.
— Она вполне могла убить его до этого и оставить труп в машине, а потом вылезти через окно и отвезти его на место, сымитировав убийцу, — сказала Лера.
— Ага, а почему на руле нет отпечатков? — недоумевал я.
Что-то внутри меня подсказывало, что он не виноват.
— Перчатки, — сказал начальник, — успокойся, сейчас представители СМИ приедут, и вопросы эти зададут они. Для спокойствия мы добавим мелкий штрих.
Он взял ручку, что-то дописал в деле и подложил пакетик с куском ткани.
— НЕТ! Вы что с ума сошли?! Это фальсификация! — закричал Макс.
— Успокойся! Всё будет хорошо, — ответил босс.
— Я ответственен за документы, оформление дела и передачу его в суд, а если… — со страхом проговорил Макс.
— Никаких «если», Брюллов! Успокойся, — произнёс он, увидев, как нас приглашают занять свои места, — Пойдём!
Макс засуетился. Я был против подделки документов, но решил, что это можно будет исправить чуть позже.
Конференция была невероятно скучной. Я отвечал на множество однотипных вопросов, но один из них выбил нас всех из колеи.
— Господин Пассковский, почему в письмах убийца обращается именно к вам? — спросила красивая журналистка с ярко-синим бейджиком.
«Что?! Откуда они знают про содержание писем?! — подумал я. — Так, спокойно. Без паники.»
— Серийным убийцам необходимо обращаться к одному человеку. Так проще, и так устроено их сознание, — ответил за меня Сергеич.
— Позвольте спросить, откуда вам известно содержание писем? — поинтересовался я.
— Сегодня нам в редакцию поступили их фотографии от неизвестного.
Я намекнул Саше сходить подать запрос на базу редакции, чтобы выяснить имя неквалифицированного работника, а девушка продолжила:
— Вы объявили, что закрываете дело Шахматиста, назвав виновным Боткова Александра Викторовича. Дело уже отправлено в суд, с завтрашнего дня оно начнёт рассматриваться. Что дало такой толчок в продвижении расследования? — продолжила журналистка.
— Никакого толчка не было. Мы очень долго и упорно трудились на протяжении всего этого времени. Думаю, мы на финишной прямой. Уверяю вас, город может спать спокойно, — подытожил я.
Конференция прошла быстро из-за нашей усталости, но не бесполезно. Кто-то крыса. И это плохо. Но! Мы отстрелялись. Жаль только моё предчувствие не переставало меня терзать. Хорошо, что хоть во время сна его нет. Именно этим я и занялся после такого тяжёлого дня.
Наступило утро следующего дня и я довольный приехал в участок. Все улики в суде уже проверили, и дата назначена. Боже, это самый лучший подарок для меня! Я и Максим были в хорошем расположении духа. Не успев зайти к себе в кабинет, я произнёс:
— Пойдём, сходим в кабинет к начальству, попросим премию!
— Моя любимая часть, — засмеялся Макс.
Шутка за шуткой, и вот мы уже в пустом кабинете начальника.
— Странно. Почему его нет? — спросил я вслух, подходя к статуетке Фемиды.