— Я вас понял, Ваша честь.
Прокурор сжал пальцы в кулак.
— Я надеюсь. Вы можете продолжить, — подсказал Максу глава правосудия.
— Спасибо, Ваша честь. Господин Болдырев угрожал нам увольнением и настоятельно просил фальсифицировать улики. Я категорически отказывался от этого, но перед конференцией, прямо перед началом разговора с журналистами он внёс правки в документ и подложил данную улику.
— Почему вы сразу не высказали протест? — словно змей, произнёс Маликов.
— Я сразу хотел переделать документы, но нам пришлось отвечать на вопросы СМИ, и я решил, что сделаю это сразу после конференции. Я остался и запросил документы, но их уже отправили в суд. Когда утром мной была выдвинута просьба вернуть их в участок, так как они недействительны, мне отказали, так как на них уже стояла государственная печать нашего начальства и его подпись. Сделав несколько звонков о запросе с ошибкой в документах, мне сказали, что Болдырев Виктор Степанович заверил эти документы и настоятельно попросил не задерживать их и передать судье. Поэтому мы пришли к выводу, что попробуем дозвониться до суда утром, но, к сожалению, через несколько минут меня арестовали за фальсификацию улик, к которой я не причастен.
Максим произнёс всё кратко и по делу. Судя по эмоциям судьи, тот был настроен крайне скептически к обеим сторонам судебного разбирательства.
— Я задал все интересующие меня вопросы, так что благодарю вас. Мы завершаем своё слово, — подытожил прокурор.
— Сторона защиты, имеются ли у вас вопросы? — обратился судья.
— Никак нет, Ваша честь, — уважительно произнёс Ветвицкий.
— Тогда слово предоставляется вам.
— Благодарю.
Ветвицкий гордо поднялся, поправив свой аккуратный чёрный пиджак и галстук очаровательного синего цвета. Он встал за стенд, взяв с собой пару бумаг, и не торопясь, начал свою речь:
— Как сказал мой оппонент, улика действительно является фальсифицированной. Наша сторона также провела анализ данной ткани и экспертизу отпечатков пальцев, а также потожировых. Но я прошу вас, господин судья, обратить своё внимание на одну деталь. На папке, где хранились документы, а также на листе, в котором содержится основная информация об уликах, имеются отпечатки пяти человек. Это отпечатки Харитоновой Валерии Александровны, которая является судмедэкспертом и ознакомлялась с делом, Захарова Сергея Сергеича, он сегодня является одним из экспертов по психологии, который также ведёт дело потерпевшего, Веселова Александра Николаевича, который производил экспертизу и являлся лицом, предоставляющим улики, моего подзащитного и Болдырева Виктора Степановича. Каждые отпечатки обнаруживаются в количестве от 5–7 пар, но лишь отпечатки Болдырева имеются в количестве всего одной пары, — произнёс Ветвицкий, передавая лист бумаги. — На основании этого мы можем сделать вывод, что господин Болдырев прикасался к этому документу лишь единожды и не поднимал его с поверхности, на которой лежал документ, если отталкиваться от расположения пальцев.
— Протестую! Ваша честь, это слишком косвенные улики, — воскликнул прокурор.
— Протест отклонен, — коротко возразил судья, разглядывая экспертизу.
— Если вы не против, я прошу пригласить моего первого свидетеля, — сказал Ветвицкий.
— Суд переходит к допросу свидетелей. В зал приглашается Пассковский Михаил Алексеевич.
Я осторожно зашёл в зал суда. Мне помнилось это чувство, и они про него помнят. На глаза слегка наворачивались слёзы. Да, я трус, но я трус, который не прощает своё прошлое.
— Представьтесь, пожалуйста, — распорядился помощник судьи.
— Пассковский Михаил Алексеевич, 27.07.1984 года рождения, не женат, проживаю по адресу проспект Космонавтов 61, занимаю должность главного следователя по крупным и особо крупным делам в полицейском участке Кировского района № 3.
— Можете приступить к опросу свидетеля. Но для начала произнесите клятву, — объявил судья.
— Я, Пассковский Михаил Алексеевич, клянусь говорить суду только правду и ничего не утаивать, — я нервно сглотнул.
Судья кивнул.
— Благодарю вас, Ваша честь. Господин Пассковский, вы были свидетелем фальсификации? — спросил Ветвицкий.
— Да. Это было перед конференцией, мой начальник исправил документ и подложил пакетик с тканью. Каждый из всех, кто присутствовал, могут подтвердить, что Макс возмутился и хотел переделать документы, но из-за конференции и странного отношения к документам начальника, он просто не успел- сказал я, чувствуя прилив уверенности