Я кивнул. План очень убедителен.
— Так, ну а сейчас — работать, — подытожил мужчина.
— Спасибо, Роман Олегович. Хорошего вам дня, пожелал Сергеич.
— И вам.
Он кивнул и с головой погрузился в бумажки. Я до сих пор не верил, что это наяву. Больно уж он адекватный. Но мне и остальным начальник понравился. Так что я настроился на рабочий лад.
— Вы тоже это сейчас слышали, да? — спросил я, выйдя из кабинета.
— Не язви. Роман Олегович — очень хороший опер. Его поставили сюда не просто так. на его счету очень много раскрытых дел. Видимо, на этот раз решили подойти основательней, — пожурил меня Сергеич.
— Да я-то не против, мужик хороший. Просто не верится, что такие ещё существуют, — пояснил я.
Мы ухмыльнулись. В коридоре с лестницы вбежала Лера.
— Блин, не успела! — огорченно вздохнув, произнесла она. — Ладно, попозже зайду. Ну как?
— Очень даже хорошо. Наше новое начальство явно лучше старого! — ответил я.
— Прекрасные новости. Есть какие-то распоряжения?
Пришлось пересказать указания нашего руководителя. Как же тяжело работать в коллективе. По триста раз повторять одно и то же — дело не из простых.
— Меня это радует. У нас как раз обед, и, помните, я говорила вам про кафе… — протянула девушка, — Саша как раз свободен, поэтому можем сходить…
Да. Кафе. Совсем про него забыл. Придётся это вытерпеть. Не могу же я отмазаться. Я улыбнулся, и все ребята воодушевлённо направились к выходу. Рядом с нашим участком находилось неплохое заведение. В нём была классическая кухня и вполне приемлемые цены. Мы решили остановиться там, чтобы далеко не ходить. Так как погода была хорошая, все проголосовали за веранду. Солнце светило ярко и слегка согревало нас. Мы выбрали столик на шестерых. Заказали всё, чего захотели, и ожидали прихода Ветвицкого. Он должен был привести моего долгожданного товарища. Как же я по нему соскучился.
Через пару минут вдали показались два силуэта. Ветвицкий вальяжно шёл по пешеходному переходу под руку с Максом. Хоть я и был рад видеть Макса, но всё равно в глубине души понимал, что сейчас будет происходить, и очень этого не хотел.
— Привет, милый, — произнесла Лера.
Милый? Она никого так не называла. Макс скорчил удивлённое лицо. Оно выражало не столько непонимание, сколько отторжение. Знаете, когда вы подросток, и ваши родители сюсюкаются при вас, у вас возникает чувство неприязни. Это выражение лица меня рассмешило. Словно ребёнок, ей-богу! Услышав смешок, Макс заметил меня. Я расплылся в улыбке.
— Мишаня! — Раскрывая объятия, произнес он, — Ну всё! Твой назойливый напарник вернулся! Официально заявляю, что без анекдотов не обойдется, — радостно проговорил он.
— Я тоже рад тебя видеть, — обнимая товарища, сказал я.
На душе моей появилось что-то светлое, искреннее и настоящее. Чувство беспросветного одиночества сошло на нет. Только Макс мог оказать на меня такой эффект.
— Ну, чего ждем? — просиял он.
Уселся рядом со мной и потёр руки в ожидании вкуснятины.
— Мы уже заказали. Но пока ждём… Я бы хотела вам кое-что сказать, — начала Лера, поглядывая на Ветвицкого. — Эти оболтусы, конечно, уже всё знают, потому что не могут дождаться момента, когда я сама всё расскажу. Да, Сергеич? — Блеснув грозным взглядом, сказала девушка.
— Говори уже, — закатив глаза, произнёс тот.
На лице Макса было всё то же непонимание. Вдруг официант принёс нам еду. Он расставил тарелки, и все, поблагодарив его, принялись есть. Лера решила продолжить:
— Так вот. Я бы хотела сообщить вам, что мы с Сашей…
— Не со мной, — перебил глава лаборатории.
— Да, с Ветвицким, — злилась Лера, — Мы пара, — Сказала она, словно выдавливая из себя эти слова.
Я сжал ложку, но продолжил есть. Мои уши уловили громкий звук.
— Что?! — подавившись салатом и откашливаясь, сказал Макс.
— Ну да, мы в отношениях, — подтвердила Лера, не понимая такой реакции.
— Хух. Надо было всё-таки подождать, когда ты скажешь. Я рад за вас. Это хорошая новость, — он попытался улыбнуться и поглядывал на меня.
Я решил, что молчание слишком долгое, и никто ничего не говорит. Не хотел, чтобы это показалось странным, поэтому, наконец, сказал:
— Это замечательная новость. Поздравляю, Саш, я рад, что такие хорошие люди вместе.
Ничего лицемернее в своей жизни я не говорил. Услышав моё «благословение», все начали разговаривать. Они поздравляли Леру и пожимали руку Ветвицкому. Тот начал рассказывать что-то про свой суд, про какие-то там дела, но меня это особо не волновало. Я совершенно его не слушал. Всё, о чём мне думалось, это как доесть свою еду и пойти в участок. А самое главное, какую же отговорку для этого придумать. Камеры. Точно! Я взглянул на часы и спросил: